Николас Фрилинг - Сфера влияния (сборник)

Аэропорты всегда заставляли его мечтать о том, чтобы оказаться на Кубе.

Он обошел Орли тяжелыми, грозными шагами комиссара Мегрэ, пробежал мутным взором все ресторанные меню, получил именно ту еду, которой страшился, нашел уголок настолько непривлекательный, что даже американцы обходили его стороной, и устроился листать «Плейбой» с неясной мыслью, что это почему-то точно соответствует его настроению. Все эти гигантские бюсты возвращали мыслью к эпохе цеппелинов… По крайней мере, он снова встряхнется в энергичной суматохе, получит «пеперминт» и будет выдавливать другой червячок зубной пасты всю дорогу до Марселя. В Мариньяне дождь хлестал ему в лицо, но, видимо, Арлетт позвонила, потому что его встретил Жан-Мишель, в своем «ДС» с вращающимися фарами и радиотелефоном.

Он часто подтрунивал над Арлетт по поводу ее брата. Жан-Мишель был невероятно похож на месье Ту-ле-Монда из телевизионного сериала, богатого, как ходячий сейф, но всегда очень забавного. Он был рассеянным, веселым, свойским и безответственным. Щеголевато одевался и обожал всякие безделицы и технические новинки. Крупный инженер, стройный, как юноша, развлекался на пляже Аркашона, надувая детские резиновые лодки…

Жан-Мишель как-то неожиданно перешел в разряд людей среднего возраста, но по-прежнему любил порисоваться. Он не располнел, его кожу покрывал красивый загар, но он был в очках без оправы и с отросшей бородкой. Типично по-французски до смешного, он шумно ел, постоянно разговаривал с набитым ртом, курил отвратительные сигареты и пил виски перед едой, старательно считая кубики льда в соответствии с официальной антиалкогольной кампанией. Он был невероятно умен, считал, что писать письма — только понапрасну тратить время, со всеми ладил и мог с одинаковой легкостью играть в бридж со строгим мировым судьей или с шоферами-дальнобойщиками в придорожной закусочной. Он был приятно ребячлив и получал одинаковое удовольствие и от чтения справочника для инженеров, полного полезных сведений и написанного на русском языке, и от ручки с надписью «С личным приветом от Дуайта Эйзенхауэра». Его квартира в гигантском небоскребе «Супер-Тулон» потрясла воображение Ван дер Валька. Тут было больше зеркал, чем в дамской комнате отеля «Хилтон»…

Ванная комната была отделана зеленым мрамором и освещалась множеством крошечных лампочек, скрытых в отверстиях медной панели. Прихожая изобиловала всевозможными кнопками управления, но гостиная представляла собой доисторическую пещеру с громадными камнями и наверняка подлинной греческой амфорой. Войдя через неправильной формы бетонную арку, человек неожиданно оказывался в комнате, вся мебель в которой имела своеобразную зародышевую форму. Здесь были прозрачные диваны, наполненные водой, огромные грибообразные столы с фонтанами, бары, музыкальная аппаратура — последнее чудо техники — и вызывающая галлюцинации стенная роспись.

Клаудин хорошо вписывалась в интерьер: изящная гибкая женщина с платиновыми коротко подстриженными волосами, она сидела, уютно свернувшись калачиком, в кресле. От нее всегда приятно пахло, и она любила потчевать гостей разными изысканными блюдами. Ван дер Валька угощали горячими кусочками свирепых осьминогов и приготовленными с пряностями цыплятами. К этому подали греческую водку и ужасающий македонский коньяк… Гм, Клаудин устроила греческую неделю. Ему нравилось здесь: непринужденная, сердечная, бурлящая жизнью атмосфера. Клаудин напоминала бабочку. Она работала воспитательницей, в детском саду. Каждый раз, встречаясь с ними, Ван дер Вальк поражался их невероятному богатству. Да, соглашались они, сияя: до отвратительности безумно богаты, но разве это не восхитительно? И это действительно было восхитительно.

— Как там Голландия?

— Была страшно возмущена сегодня утром этими неискренними французами. — Радостный возглас в ответ. — А что будет, если я проткну этот диван булавкой?

— Я не думаю, что кто-то сумеет это сделать. Этот материал прочен, как задница слона, даже сигаретой невозможно прожечь, но можно попытаться кислотой, — сказал Жан-Мишель, готовый в ту же минуту попробовать.

— А если тут окажется голая женщина?

— О, да это часто происходит. Клаудин, голая, прыгает как мячик.

Он взял в рот что-то странное.

— Что это?

— Понятия не имею. Это что-то коммунистическое. Что-то радиоактивное из Японского моря. Так написано на баночке, — ответила Клаудин.