Николас Фрилинг - Сфера влияния (сборник)

В полицейском управлении царило оживление. При том внимании, которое проявляла отечественная пресса, сотрудники, следуя своим благим зарокам, выглядели неестественно бодрыми и свежими. Все это показалось ему абсурдным. Бедная Эстер. Может быть, она отличалась способностью попадать в драматические ситуации? Не похоже, но что можно прочитать на мертвом непроницаемом лице?

Стол комиссара был завален бумагами. Он взглянул на них и снял трубку:

— Комиссар Ван дер Вальк… Доброе утро, бургомистр… Да, к сожалению. Нет, безусловно нет… Очень вероятно, но гипотетически. Работа для археологов… Нет, я имею в виду, что мы копаем прошлое… да, естественно, мы проверяем это, но все очень спокойно и прилично, и, честно говоря, я сомневаюсь в этом… Разумеется, бургомистр, вы можете рассчитывать… Правильно, сэр, да. Я так и сделаю, конечно… Да. Всего хорошего.

Им можно не особенно беспокоиться. Они должны быть благодарны его опыту, его умению общаться с прессой, даже когда та вела себя невыносимо и критиковала его со всех сторон, а одной многочисленной и горластой группе просто не терпелось доставить ему неприятность. Но Ван дер Вальку повезло с бургомистром, и он не волновался.

В полицейских донесениях оказалось мало такого, чего он теперь не знал. День Зомерлюста был прослежен поминутно. Все единогласно считали его сознательным и лояльным. Никаких женщин в его жизни, никаких эксцентричных поступков. Он был почти до противного добродетельным, этот человек. Любил выпить пива и пошутить и устроить мальчишник. Общительный и пользующийся всеобщей симпатией, немного слишком фамильярный с подчиненными. Но способный, надежный… и прекрасный мастер.

Ноль информации с Ван-Леннепвег. Соседи, магазины, бары — никто не мог ничего особенного сказать об Эстер Зомерлюст. Называя ее «госпожа Маркс», все таким образом с тонким злорадством подчеркивали фамилию Рут. Вежлива, но не более того. Никогда никакого шума. Никаких сплетен. Редко улыбалась. Низкий усталый хриплый голос. Много курила, изрядно выпивала, но никогда этого не демонстрировала. Некоторые считали ее еврейкой, но она не показывала виду, что знает об этом, и никак не комментировала. Никто никогда не намекал на это. И никто не верил, что сержант Зомерлюст был как-то причастен к ее смерти. Спокойная примерная пара. Что все говорили в один голос, так это: «Конечно, она была иностранкой».

В школе, в которой училась Рут, говорили почти то же самое. Спокойная, воспитанная девочка. Редко — «иностранка». Разговаривает тихим голосом, неагрессивна. Учится средне, довольно умная, иногда небрежна и рассеянна. Никаких близких друзей. Не очень общительна, но контактная, достаточно послушная. Ван дер Вальк решил, что, если бы это зависело от него, он перевел бы ее в другую школу. Он не был знаком с Эстер Маркс, что наполняло его еще большей решимостью хорошо узнать Рут Маркс.

Последним оказался только что пришедший из госпиталя протокол вскрытия, которое заняло весь вечер. Ван дер Вальк знал, что этот протокол окажется подробным и нескучным — он был знаком с врачом, и ему было интересно, сможет ли хотя бы изуродованное, истерзанное тело Эстер рассказать о чем-то. Но как и все остальные линии расследования, эта тоже принесла разочарование.

Отменное здоровье. Крепкая, хорошо развитая мускулатура. Все органы целы и в хорошем состоянии. Небольшой шрам от залеченного туберкулеза на одном легком. Половых сношений в недавнее время не было. Никаких следов нападения или борьбы. Никаких сломанных костей, никакого хирургического вмешательства, никаких очевидных повреждений. Причиной смерти стали, предположительно, многочисленные сквозные ранения в области жизненно важных органов, включая околосердечную сумку, селезенку и печень: смерть была неотвратима и наступила фактически мгновенно. Зубы собственные и почти все присутствуют. Пустозвонство! Над подписью врача — дурацкая приписка: «За всю свою жизнь не встречал более здорового экземпляра».

— Скажите Джо, что машина мне не понадобится, но я бы хотел, чтобы он съездил в военный лагерь и попросил Зомерлюста приехать сюда побеседовать. Тот не обязан этого делать, конечно. Но думаю, что, как военный человек, он охотно пойдет на сотрудничество.

А теперь надо было посвятить полчаса другим делам. Убийство убийством, а полицейские будни шли своим чередом.

— Как продвигаются дела с той машиной, которая скрылась с места происшествия?