Николас Фрилинг - Сфера влияния (сборник)

— Произошел трагический случай, — сказал полковник с неприятной обыденностью.

— Она умерла? — Он произнес это почти без тени сомнения.

— Я говорю с солдатом — да, умерла.

Мужчина медленно перевел взгляд на Ван дер Валька. Он словно старался запомнить лицо комиссара. На его щеках заиграли желваки.

— Что произошло?

— Ее застрелили.

— Да… понятно. — Лицо Зомерлюста немного дрогнуло, и он постарался взять себя в руки. — Понятно, — повторил он, словно хотел проверить, не дрожит ли его голос.

— Нам надо поговорить, — сказал Ван дер Вальк. — Совершенно неофициально, без всяких начальников военной полиции, без всего.

Полковнику не понравилось, что его подчиненный не выказал ни малейшего удивления. Обеспокоенный, он поспешно поднялся.

— Я ничего не имею против вашего присутствия, полковник.

— Понимаю. Но мне кажется, что будет лучше, если я ненадолго оставлю вас наедине. Можете воспользоваться этим кабинетом. — Но тут в нем снова заговорило чувство солидарности. Он протянул руку: — Мои самые глубокие симпатии и сочувствие, Зомерлюст. И я убежден, что вы ни в коей мере не причастны к этому трагическому событию. Не волнуйтесь. Мы позаботимся обо всем. — Он перевел взгляд на Ван дер Валька. В этом взгляде не было ни симпатии, ни враждебности. — Я буду рядом. — Это прозвучало приветливо. Это было почти капитуляцией. «Собирается снова проверить этого человека», — подумал Ван дер Вальк.

— Сержант Зомерлюст, ваша жена убита. Ее застрелили в вашем доме. Она была убита мгновенно, и я бы сказал, совершенно неожиданно. Она не мучилась нисколько. Не было ни борьбы, ни конфликта, насколько мы можем судить. Это убийство. Вы можете мне очень помочь, и я собираюсь сразу расставить все точки над i. Можете мне точно сообщить, где вы были… в течение всего дня?

— Конечно. Здесь. Работал.

— Вы все время были на виду? Я не говорю о пятиминутных перекурах.

— На виду у всего моего подразделения.

— Значит, вы сможете доказать, и вы в этом уверены… где вы были весь этот день?

— Да, — ответил он очень спокойно, и Ван дер Вальк вздохнул с непривычным облегчением.

— Никому в вашем подразделении не должны приходить в голову мысли о лжесвидетельстве, — сухо сказал он. — Вы не находитесь под подозрением. Но мне очень важно, чтобы вы были чисты. У меня к вам много вопросов, как вы понимаете, отвечать на некоторые из них не доставит вам удовольствия.

— Это ваша работа, в конце концов, — проговорил Зомерлюст с грустной покорностью.

Однако что-то настораживало Ван дер Валька. Он знал, что именно.

— Вам будет легче, когда вы узнаете, что с вашей девочкой все в порядке. В данный момент я сам забочусь о ней. Она у меня дома, с моей женой.

Мужчина покраснел. Голландские лица легко краснеют.

— Вы не упомянули о том, что с ней что-то случилось. Я не подумал, что она могла находиться там.

— Все произошло во время обеденного перерыва — но я не говорил вам об этом.

Зомерлюст не стал возражать, что не знал этого.

— Она мне очень дорога, — смущенно сказал он. — Она мне вроде падчерицы.

— Это ни для кого не секрет, я думаю. Она носит фамилию вашей жены.

Не слишком ли легкомысленно он это сказал? Лицо мужчины стало обиженным и подозрительным.

— А я и не делал никогда секрета из этого. Зачем? Я никогда… я предлагал дать ей мою фамилию. Я — ее опекун.

— Ваша жена состояла раньше в браке?

— Не знаю. Не думаю. Это звучит глупо, понимаю. Но я никогда не спрашивал ее. Это был своего рода уговор… я никогда не спрашивал. Господи, какой кошмар, — проговорил он с отчаянием.

— Рут сейчас в порядке, там, где она временно находится. Ей сказали, что ее мама в больнице. Вы согласны с тем, чтобы пока она так думала… пока мы не узнаем больше?

— Наверное. Что тут еще скажешь?

— Я должен спросить о ваших пожеланиях. Ее не станут ни допрашивать, ни волновать — можете положиться на меня.

Теперь Зомерлюст забеспокоился и занервничал.

— Я не знаю… Мне надо подумать.

— У вас есть какие-то родственники, которые могли бы присмотреть за ней?

— Есть… но они не захотят, — нехотя произнес он наконец.

— Понимаю. Ну что ж, пусть все остается так, как есть, столько времени, сколько вы захотите.

— Я не знаю, кто ее отец, — снова проговорил Зомерлюст. — Я не хочу… я не захотел знать. Мы… моя жена и я понимали друг друга. Никаких вопросов не задавали. Так было лучше.

— Вы были с ней счастливы?

— Да. Она была хорошей женой.