Елена Михалкова - Кто остался под холмом

Киру передернуло.

– Пока я лежал в больнице, Сергей разузнал кое-что об обстоятельствах гибели Полины Карнауховой.

– Следствие было проведено халатно, – признал Бабкин. – Грабителями там и не пахнет. С другой стороны, я бы тоже не стал подозревать тихого сына-подростка… Кстати, Кира Михайловна, почему вы с Германом дали одинаковое объяснение исчезновению Карнаухова?

– Его отъезд – это было первое, что пришло в голову, – развела руками Гурьянова. – Видимо, нас обоих осенила одна и та же мысль.

– А мы решили, что вы в сговоре… – Макар вздохнул. – Ах, да, Кира Михайловна, мне нужно с вами кое-что обсудить.

Они вышли в сад, и кот, к облегчению Бабкина, увязался за ними.

Их не было долго. Старуха несколько раз вставала и выглядывала в окно, а когда они вернулись, метнула негодующий взгляд на Макара – у Гурьяновой покраснели глаза, словно она плакала. Сергей подумал, что вряд ли виной тому Илюшин, скорее, сильный ветер с реки.

На обратном пути Макар посматривал на Сергея как-то странно, и Бабкин не выдержал:

– Ну? Чего косишься?

Илюшин помолчал.

– Ты иди на станцию, а я кое-кому позвоню и догоню тебя, – сказал он наконец, явно приняв какое-то решение.

– Неужели раскошелишься на такси? – съязвил Сергей.

Макар не ответил, и это тоже было странно.

– Эй! Все в порядке?

– Да-да, – рассеянно отозвался тот. – На такси согласен.

Конечно, нельзя посвящать его, говорил себе Илюшин, глядя на играющих под липами детей. Вопиющее нарушение профессиональной этики, а если забыть про этику, то бессовестный обман; помимо того, что Сергей никогда бы не согласился, преступно вешать на его честные плечи такой груз. Хорошо быть лживым и беспринципным человеком, подумал он и достал телефон.

– Здравствуйте, Иван Борисович. Да, мы его нашли. Подождите, подождите! Мне не хотелось бы обнадеживать вас раньше времени… нет, дело не в этом… он глубоко нездоров. Я не специалист, но умственная отсталость налицо… вплоть до того, что он называет себя чужими именами и плохо помнит, что с ним случилось. В этом городе есть кому о нем позаботиться, поэтому… Подумайте, нужно ли вам… Взвесьте… Иван Борисович, вы должны хотя бы познакомиться с ним, прежде чем принимать решение. Конечно, должны! Ну, как хотите, я вас предупредил. Что? Нет, его привезет к вам женщина, которая заботилась о нем все эти годы. Ее зовут Кира Михайловна.

Убрав телефон, он посмотрел вслед Бабкину.

Вот и отлично. Гурьянова не будет вечно держать парня взаперти, а за рекой ему нельзя оставаться. Если она решит, что Оводову можно доверить Федю, тот позаботится о нем. Оформит опекунство, пользуясь деньгами и связями… Пусть Малой живет под присмотром, в домике среди леса, как он привык.

Время безнадежно упущено, сказала Макару Гурьянова, он не станет нормальным в общепринятом смысле. Может, это и к лучшему для обоих, ответил Макар, ваш Федя не будет помнить, что он совершил, а Оводов забудет, что отказал в помощи осиротевшему мальчишке.

Илюшин поднялся и неторопливо пошел к станции.

– Где машина? – издалека крикнул Бабкин.

– Я посмотрел расписание, – невозмутимо сказал Макар. – Ближайший рейс через десять минут, так что все отлично складывается и без такси.

Дюжина автобусов, отличавшихся только номерами маршрутов, выстроилась в ряд. Поодаль курили шоферы, все как один в зеркальных солнечных очках, и казалось, что Беловодье не в двух часах езды, а где-то далеко-далеко отсюда.

– До встречи! – попрощался с водителем Илюшин.

– Типун тебе на язык, – буркнул Сергей и демонстративно твердым шагом направился к стоянке желтых машин.

Он опередил Илюшина, и потому, когда Бабкин на ровном месте споткнулся и встал, тот в первую секунду решил, что они что-то забыли в автобусе. Сергей обернулся с видом восторженным и враз поглупевшим, провожая взглядом молодую женщину в длинном платье. Илюшин понимающе усмехнулся. Но когда женщина поравнялась с ним, из его головы вылетели все шутки, которыми он собирался изводить Бабкина до конца пути.

Она была очень красива. Это была не та красота, которая на мгновение заслоняет собой весь мир, а та, из-за которой на мгновение кажется, что весь мир состоит из красоты. Она мимолетно улыбнулась Макару, и с внезапно сжавшей сердце тоской он понял, что это не ему, а от избытка жизни и радости, рвущейся из нее, что она, должно быть, даже не увидела его, как не видит по-настоящему пассажир поезда, всем сердцем стремящийся домой, тех, кто остался на платформе; они бродят в трех шагах за стеклом вагона, бесконечно далеки от него.