Михаил Шевелёв - От первого лица

«… я твой отец. О нашем родстве я тебе сообщаю не ради сентиментальных чувств. Я делаю это вынужденно. Ты не должен был никогда узнать о моем существовании. Но произошла случайность, которую невозможно было предвидеть. Так сложились обстоятельства. Из-за этого теперь нам всем придется позаботиться о своей безопасности. И позаботиться, Дэвид, всерьез. Для того чтобы ты понял, насколько всерьез и почему я обращаюсь к тебе в такой странной форме, я должен рассказать тебе историю твоей семьи. Наберись терпения.

Итак.

С твоей мамой мы познакомились в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году в Москве. Ее звали тогда Юлия Капович. В восемьдесят седьмом мы поженились и она стала Юлия Воловик. В девяносто восьмом родился ты, и мы назвали тебя Давидом. Через полгода после этого мы расстались: мама с тобой уехала из России, я остался.

Это решение не было добровольным. Мы вынуждены были так поступить. Причина — в обстоятельствах нашей прежней жизни.

Я работал тогда в компании, которая называлась "Красная горка". Теперь она — Global Access. Это были девяностые, и это был русский бизнес — откаты и наезды были обычным делом. Компания сначала занималась оптовой торговлей, потом переключилась на девелопмент…»

— Otkaty и nayezdy — это что такое? — спросил я Машу, выключив просмотр.

— Kick-backs и raiding.

— Ого, ну у меня и предок — если, конечно, не врет… хотя face control проходит.

— Брось, он правду говорит — тогда такие вещи вообще никого не волновали, мне мама рассказывала. Так все выживали. Давай дальше посмотрим.

«… все изменилось в конце девяностых, точнее, в девяносто восьмом».

Девяносто шестой, конечно, выдался нервный год, не сказать — панический. Все на взводе, никто не понимает, чем дело кончится с этими выборами, да и будут ли они, и кто в результате будет рулить в стране. С утра до ночи у Аркадия совещания — наших собирает, чужие какие-то приезжают, до ночи сидят, что-то решают, что — не понять.

К лету определились, похоже, что делать, трясучка прекратилась, занялись какой-то осмысленной работой. Ну то есть как — осмысленной… Что ни день, так обязательно две-три колонны во двор заезжают и мрачные мужики таскают к нам в хранилище сумки, мешки, коробки — потом наши это дело дальше волокут куда-то.

Нал, лаконично ответил Илья на мой вопрос. Это на выборы — концерты всякие оплачивать, бюджетников подкармливать, то да се. Мы все закрома вытряхнули, даже зарплату, наверное, задержим на месяц, но дело того стоит, поверь, иначе можно вообще всего лишиться, сам видишь, что происходит. Мы свои даем и еще за других отвечаем, типа, старшие по бригаде.

Всех привлекли к борьбе против коммунистического реванша, никто в стороне не остался.

У тебя же, сказал Илья, жена в газете работает, верно? В «Курьере» же? А может она с Аркадием интервью сделать — типа, отечественный бизнес в этот судьбоносный час возвышает свой голос в защиту ценностей демократии и рынка? Ему надо хвостом помахать, чтоб все видели, что «Красная горка» правильно понимает текущий момент и стоит на стороне сил добра.

Да не вопрос, говорю.

Когда интервью вышло, Аркадий Самойлович чуть не прослезился. Никогда бы, сказал он, вызвав меня к себе — номер «Курьера» с его фотографией и заголовком «Не представляю себе России с другим президентом» лежал на столе, — никогда бы не подумал, что я такой умный. Вот, передай, пожалуйста, супруге скромный сувенир от меня.

Ничего себе, скромный — карата на два, сообщила Юлька, осмотрев сувенир… очень удачно поступилась я профессиональной честью.

Осенью выборы, слава богу, прошли, и стало понятно, что бригада наша поставила на правильный номер. И раньше-то дела шли неплохо, а уж теперь… Илья карту Москвы повесил у себя в кабинете — иначе, говорит, я не могу все объекты упомнить, они у меня путаются в голове. Красными флажками на ней были отмечены уже сданные, зелеными — те, что в работе, синими — неосвоенные пока, но «Красной горке» принадлежащие участки под застройку. В глазах рябило.

Отдельным номером программы шли два объекта — не под застройку, а купленные: ресторан «Прага» и гостиница «Центральная». Это, как выяснилось, было не для бизнеса, а для души. В «Центральной» Аркадий Самойлович и сопровождавшие его лица неизменно останавливались в дни бурной молодости, когда добирались до столицы из своей Красной Горки, а в «Праге», понятное дело, гуляли.

Теперь «Центральную» и «Прагу» купили у города, закрыли на полгода, сделали умопомрачительный ремонт — никаких даже турок близко не подпустили, аж финнов выписали — и с невероятной помпой открыли заново. В «Праге» отмечали что ни попадя почти каждую неделю, а «Центральная» стала у нас чем-то вроде ведомственной гостиницы — там, а не в «Национале» или «Метрополе», селили самых важных иногородних контрагентов.