Михаил Шевелёв - От первого лица

Потому что дела у «Красной горки» — уже не торгового дома, а, бери круче, многопрофильной компании — в гору не шли: они туда бежали, неслись и рвались. Понять при этом, что это за дела, оказалось непросто.

Когда я только появился в особняке на Веснина, то застал еще отголоски прежней эпохи — из кабинетов доносились слова «бартер» и «взаимозачет», сотрудники по телефонам пререкались с кем-то из-за персиков, помидоров, гарнитуров и компьютеров, по коридорам шествовали люди в спортивных штанах и ярких пиджаках, с первыми мобильными телефонами в руках размером с армейскую радиостанцию. Я с утра до ночи переводил инструкции к холодильным установкам, описание «двести восемьдесят шестого» компьютера, инвойсы на овощную тару и гарантийные письма для таможни. Но это всё были, как выяснилось, прощальные аккорды. «Красная горка» готовилась к покорению уже совсем других вершин.

Новые времена начались с цемента. Цемент явился к нам в офис в виде грузного мужика с одутловатым лицом, на которого ходили посмотреть, как на какого-нибудь дикобраза в зоопарке. Это был Юрий Чурбанов, бывший зять Брежнева, отсидевший лет пять при Горбачеве, вышедший и создавший компанию «Евроцемент», которая мгновенно превратилась в короля цементного рынка.

— С какого перепуга вдруг нам сдался цемент? — поинтересовался я у Ильи.

— Строиться будем.

— В смысле — новый офис?

— Это само собой, но это мелочевка. У Аркадия есть идея, и он с ней носится как подорванный. Всю эту торговлю — побоку, говорит, забыли раз и навсегда, а всё, что есть, вкладываем в стройку. Там, говорит, только там настоящая перспектива — он слово «девелопмент» выучил, чтоб ты знал.

— И чего будем возводить?

— Всё. Жилье, офисы, гаражи, дороги, неважно — лишь бы это было что-то капитальное. Я не понимаю, чем ему сейчас плохо живется, но что-то он такое видит.

Ладно, наше дело маленькое, стройка — так стройка. Надо, думаю, почитать чего-нибудь про марки цемента, что ли, и что там еще есть на этой стройке — швеллеры какие-нибудь, опалубка, перекрытия…

И гости «Красной горки» менялись на глазах. На смену спортивным штанам и ярким пиджакам быстро приходили деловые костюмы и строгие галстуки, все чаще слышалась в коридорах иностранная речь.

Последнее обстоятельство меня, конечно, радовало, потому что к тому времени я в компании уже стал не последним человеком, директором департамента по внешним связям и пиару. Меня даже стали звать на директорскую летучку по утрам. Там как-то Аркадий Самойлович и предложил — не возражаешь, если мы на тебя еще и протокол повесим? А то клиент чем дальше, тем больше приходит нерусскоговорящий, его надо встречать, обустраивать, развлекать. Как-то надо эту работу выстраивать уже системно… естественно, оклад мы тебе на треть увеличим, получаешь машину с водителем, все дела. Потянешь?

Потяну. Спасибо за доверие.

И было это «спасибо» совершенно искренним. Где бы был я сейчас, думаю, если бы не подобрал меня тогда Илья, и не пересеклись наши пути с «Красной горкой»? Да по электричкам бы побирался, скорее всего.

И только раз за все это время вышел я из особняка на Веснина с каким-то неприятным чувством. Испуга? Нет. Смущения? Тоже нет. Желание скорее позабыть — вот что это было за чувство. Такое испытываешь после ночного кошмара, когда уже понимаешь, что все пережитое было только сном, но поверить в это до конца еще не можешь.

В тот день я шел по коридору и увидел, как из приемной Ильи выходит человек — походка чуть вразвалочку, губы подобраны, волосы совсем редкие стали. Он взглянул на меня и улыбнулся. И не понять было, то ли узнал, и улыбка эта означала — да ладно, чего уж там, что было, то прошло, то ли не узнал, а отреагировал дежурно вежливо, случайно встретившись взглядом с незнакомым человеком.

Я дождался, пока он скроется за поворотом, и зашел к Илье.

Анекдот, спрашиваю, знаешь, как невеста на еврейской свадьбе на дерево залезла?

Поржали, еще какие-то новости обсудили.

— Что, кстати, за мужик от тебя сейчас вышел, лицо знакомое, а вспомнить не могу, где я его мог видеть.

— Да ну, у него такое лицо, что сроду не запомнишь. Это партнеры наши питерские прислали человека на переговоры. У них там в Ломоносово такие возможности открываются в порту… короче, есть что обсуждать.

— А, ну ладно.

Забыть, думаю, побыстрее, и дело с концом. Тем более, что плохого он мне не сделал ровным счетом ничего. А что было — то действительно прошло.