Мэри Стюарт - Костер в ночи. Мой брат Майкл. Башня из слоновой кости [сборник]

Покачиваясь, я нагнулась и трясущимися, словно листья на ветру, руками потянулась за камнем. Можно ударить его, как вчера… было бы чем… может, фонариком…

Пистолет.

Я отбросила камень и, всхлипывая, бросилась к каменной груде, той, куда улетел пистолет. Кажется, он упал сюда? Не видно. А может, сюда? Нет. Здесь… О боже, здесь…

Белая царапина на известняке указывала место, куда он упал… Дрожащей рукой я полезла в щель между камнями. Они царапали руку, но я почти не замечала боли. Все дальше и дальше я просовывала руку. И вот пальцы коснулись, чего-то холодного и гладкого… коснулись металла. Я никак не могла достать пистолет, пальцы скользили и скользили по нему. Соленые слезы разъедали дрожащие губы. Прижавшись животом к камням, я еще дальше просунула руку в сужающуюся щель. Жестокий камень драл кожу. Я почувствовала, что по запястью течет кровь. Пальцы мои тянулись все дальше, скрючивались, хватали. Поймала. Попыталась вытащить. Но теперь державшая за ручку пистолета рука была сжата, и я не могла вытащить ее обратно. Я безнадежно, глупо продолжала ее тянуть, крича от сильной боли, но достать пистолет я была не в силах…

Саймон отпрянул назад. Грек с силой рванулся в сторону, хватка его противника ослабла, и он, непонятно как, высвободился. На удивление быстро для человека его сложения он откатился в сторону и собрался вскочить на ноги. Я увидела, как его рука сжалась, готовясь схватить сильно зазубренный камень. Но Саймон оказался быстрее. Отпрянув назад, он тут же вскочил на ноги. Как только пальцы Ангелоса стиснули камень, Саймон прыгнул прямо на эти пальцы. От боли грек ужасно закричал, однако при этом успел взмахнуть ногой, метя Саймону в пах. Тот дернулся в сторону, и удар пришелся по бедру. Потом Саймон схватил Ангелоса за локоть; они закачались, закружились, и грек грохнулся на бок, как павший бык. Саймон, задыхаясь от пыли, снова повалился на него. Еще одна затрещина, потом болезненный хруст костей, затем Ангелос наверху, и кулак его падает вниз, как молот…

Разжав пальцы, я выпустила пистолет. Опустившись на землю рядом с каменной грудой, я начала разгребать камни беспомощными, дрожащими пальцами. Позади слышался шум борьбы, прерывистое кошмарное пыхтение и вновь крик. На это раз кричал, кажется, Саймон.

Камень под моей рукой поддался, я отбросила его в сторону и дернула следующий. Потом следующий. Потом глазам предстала куча сухой земли и щебня. Темной голубизной блеснул пистолет.

Отбросив еще один камень, я потянулась за пистолетом. Он лежал ко мне дулом. Я вытащила его наружу. Мне даже в голову не пришло, что брать оружие за дуло опасно. Просто выудила его и повернулась, держа в дрожащих как осиновый лист руках. Помню только, что удивилась, какой он тяжелый…

Я никогда прежде не держала в руках пистолета. Но стрелять, наверное, просто. Направить, куда надо, и нажать курок — это-то мне было известно. Попробую подойти поближе, и как только мужчины чуточку раздвинутся… если бы еще и пыль осела, чтобы было лучше видно… Значит, направить и нажать курок, и Ангелоса не будет — умрет в одно мгновение. Мне ни на минуту не пришло в голову, что убивать нехорошо. И я сделала несколько нетвердых шагов к дерущимся на земле людям…

Смешно, но идти было трудно. Земля подо мной качалась, пыль цеплялась за ноги, и пистолет был таким тяжелым, и солнце таким ярким, и видно мне было плохо…

Прижавшиеся друг к другу тела на земле шевельнулись — тот, кто был снизу, сделал титаническое усилие. Оба так сильно запылились, что я никак не могла понять, кто из них лежит лицом вниз с заломленной за спину рукой, а кто сидит на нем верхом, готовясь к последнему убийственному удару. Если бы они только раздвинулись и я бы увидела, кто из них Ангелос…

Верхний всем своим телом прижимал нижнего и одной рукой держал его за запястье заломленной руки, другой крепко обхватив ему шею. Хватка становилась все сильнее…

Голова поверженного болезненно откинулась. На черных кудрях краснела густая пыль. Жестокое мясистое лицо было того же цвета — на красном песчанике гримасничала античная маска. В пыли внизу был Ангелос, его ухмыляющиеся губы со всхлипом пропускали воздух, он все слабее и слабее пытался столкнуть с себя Саймона.

Я остановилась, пистолет поник у меня в руке, желание действовать пропало, и я, как во сне, уставилась на два тела, которые, словно единое целое, качались и дышали на земле у моих ног.

Плечо Саймона напряглось. Голова грека еще немного откинулась назад. Полуоткрылась ужасная улыбка и застыла. Тело дернулось в последнем отчаянном рывке — Ангелос все еще надеялся спастись. Но Саймон не ослаблял хватки. Как только тела на несколько ярдов переместились ближе к пирамидке — месту гибели Майкла, рука Саймона напряглась и чуть рванула назад; из глотки Ангелоса вырвался свист и тут же оборвался…