Мэри Стюарт - Костер в ночи. Мой брат Майкл. Башня из слоновой кости [сборник]

Я встала и начала отряхивать платье, не обращая на него никакого внимания.

Он прямо-таки окаменел. Стоял себе у выступа. Придется идти мимо него.

И я, как во сне, двинулась вперед мимо кустов и камней. На него я не смотрела — следила за своими спотыкающимися ногами. Он чуть подвинулся в сторону, и я прошла мимо. Потом медленно спустилась вниз во впадину. Ангелос следовал за мной.

Внизу я споткнулась и чуть не упала. Он поддержал меня за руку, от этого прикосновения я вздрогнула и сжалась. И остановилась.

Он сильнее сжал мою руку и развернул меня лицом к себе. Если бы он продолжал касаться меня, я бы завопила, но он меня отпустил, поэтому я молчала. Я понимала, что как только заору, то в ту же секунду буду убита этой самой рукой. И я начала отступать, пока не уперлась пятками в валун. Совершенно не соображая, что делаю, я села — ноги не держали. Вцепилась руками в горячий камень, словно он был в состоянии придать мне силы, и взглянула на Ангелоса.

Он стоял примерно в пяти футах поодаль, расставив ноги, одна рука небрежно держалась за пояс, другая, с пистолетом, висела вдоль тела. Голова слегка наклонена вперед, словно у готовящегося к нападению быка. Тяжелое лицо, ужасающее своей жесткой, кривой улыбкой; идеальные дуги черных бровей и жестокие черные глаза без зрачков, в которых напрочь отсутствовал свет. Толстые ноздри раздувались, он тяжело дышал. Бычьи тугие кудри у лба блестели от пота.

Разумеется, он меня узнал. Я поняла это по тому, как медленно он меня разглядывал. Похоже, он отлично рассмотрел меня вчера при свете фонарика.

Он сказал:

— Моя маленькая подружка из студии, не так ли?

Говорил он на беглом гортанном французском — точно так же он разговаривал с Даниэль.

Я попробовала ответить. Не вышло. Когда я начала прокашливаться, он заулыбался еще сильнее. Наконец голос вернулся ко мне.

— От души надеюсь, что больно ударила тебя, — выпалила я.

— Ничего, — очень вежливо произнес Ангелос, — мы скоро полностью уравняем счет.

Я еще крепче вцепилась в теплый камень. И молчала. Он резко спросил:

— Где англичанин?

— Понятия не имею.

Он шагнул вперед, я прижалась спиной к камню. Выражение его лица не изменилось, но голос стал другим.

— Не будь дурой. Ты ведь не одна явилась сюда. Где он?

Я ответила охрипшим голосом:

— Я… мы были на горе и неожиданно увидели человека… этого… Димитриоса. Он экскурсовод. Может быть, вы знакомы. Саймон, мой друг, пошел с ним поговорить. Он… он думал, что это Димитриос был вчера в студии, и, по-моему… по-моему, Саймон хотел узнать, зачем тот приходил.

Мой рассказ был так похож на правду, что я надеялась — он поверит, хотя бы про Саймона. Впрочем, мне это не поможет. Мне уже ничто не поможет.

— Так ты все время была здесь, на горе?

— Я… Да нет. Просто погуляла, потом подумала, может, Саймон вернулся, и я…

— И в пещере не была?

— В пещере? — переспросила я.

— Я так и сказал. В пещере.

Солнце стало холодным. Камень стал холодным. Если до сих пор мне еще почему-то не верилось, то теперь я осознала полностью: я, несомненно, умру. Видела я или не видела мула, пещеру, сокровище, Найджела, Даниэль — ничто не поможет мне изображать невинность. Все это не важно, потому что я видела Ангелоса.

Он подошел к куртке, валявшейся на валуне, засунул руку в карман и вытащил фонарик.

— Это ведь ты его потеряла?

— Да.

В черных глазах мелькнуло удивление: он ждал, что я стану все отрицать. Я спокойно сказала:

— Уронила, когда увидела Найджела. И я была там, когда ты убивал Даниэль.

Он дернулся, фонарик блеснул металлом. Что ж, я хотя бы заинтересовала его. Может, попробовать заговорить его… пожить еще несколько минут… вдруг свершится чудо и я не умру. Разве убийцы не тщеславны? Они так любят рассказывать о своих преступлениях. Правда, наверное, для Ангелоса убийства столь привычны, что ему и совершать-то их неинтересно, не то что обсуждать… Но ведь он садист, и, возможно, ему захочется немного попугать меня, прежде чем убивать.

Я спросила охрипшим голосом:

— Зачем вы пытали Найджела? А Даниэль ты с самого начала собирался убить?

Не помогло. Бросив фонарик на куртку, Ангелос оглядел скалы, аккуратно положил пистолет рядом с фонариком и повернулся ко мне.

Я попыталась двинуться с места, но, оттолкнувшись руками от теплого камня, оказалась только ближе к нему. Тогда я дернулась в сторону. Он тут же схватил меня и легко, как тряпичную куклу, притянул к себе. Кажется, я боролась с ним — не помню. Помню только безумный страх, его руки, кислый запах пота и страшную железную хватку, которая держала меня, словно невесомую бабочку. Одной рукой он зажимал мне рот, и губы мои вдавились в зубы, но его ладонь была скользкой от пота, и мне удалось вывернуть голову, ухитрившись при этом двинуть его по ноге. За это секундное преимущество я дорого заплатила: пока я изо всех сил пыталась вырваться, он, стараясь ухватить меня крепче, наступил на камешек, тот двинулся, и мы оба упали.