Шарль Эксбрайя - Раны и шишки. Любовь и лейкопластырь. Порридж и полента. Оле!.. Тореро! Пой, Изабель!

— Я спустился вниз попросить О'Миллой дать мне послушать новости в пол-одиннадцатого — и вот я в тюрьме… Здесь что-то не так…

И он стал повторять последнюю фразу, словно молитву:

— … здесь что-то не так… здесь что-то не так…

Фрэнсис Бессетт, словно протрезвевший пьяница, никак не мог понять, как могло случиться, что он совершил такой отвратительный поступок, и каким образом он, выпускник Мэгделен Колледжа, рулевой оксфордской восьмерки и будущий начальник европейского отдела конторы Клайва Лимсея и сына, мог оказаться в тюрьме вместе с этими ирландцами, с которыми он дрался, словно обыкновенный забулдыга? Было от чего скептически вспомнить все теории, которые они проходили в Оксфорде и которые говорили об основных различиях между цивилизованными людьми и дикарями. Фрэнсис попытался освежить в памяти кое-что из теорий Фрейда, дабы объяснить свое поведение, но, как и Сэмюэль О'Кейси, он не мог решить эту задачу. Кроме того боль в голове не позволяла ему совершать больших умственных усилий. Полоски лейкопластыря, заклеившие все лицо, придавали ему вид мумии. Внезапно Фрэнсис с ужасом подумал, что если Клайв Лимсей узнает о случившемся, он может попросить его подыскать себе более подходящее для подобных взрывов энергии место. О реакции Джошуа Мелитта он вообще старался не думать. Конечно же, возможные поклонники Клементины не стали бы драться с родителями своей невесты! Настроение Бессетта было намного ниже нуля, как вдруг его взгляд встретился со взглядом Морин. В другом конце коридора, словно львица, заключенная в клетку и вглядывающаяся в своего укротителя, она старалась привлечь его внимание и незаметно махнула ему рукой. Он послал ей воздушный поцелуй. Она ответила ему тем же, и Фрэнсис подумал, что несмотря на все повязки, она была прелестна. Что бы ни говорили Лимсей, Мелитт, полиция, Ливерпуль и все британские джентльмены, он был самым счастливым человеком на свете. Повеселевший Фрэнсис подошел к Пэтрику, сидевшему рядом с Шоном и Руэдом. Лаэм, пребывая в мрачном настроении, сидел на корточках в другом углу камеры. Известно, что тюрьма наводит заключенных на размышления, а ирландцы, когда размышляют, сразу же погружаются в неизлечимую меланхолию. Они вспоминают свою родину, если находятся вдали от нее, или строят фантастические планы побега, если сидят в тюрьме на родине предков. Сыновья Пэтрика никогда не видели Ирландии, но, зная все о ней из рас-сказов отца, тосковали по ней. Когда ирландцы грустят, они чаще всего напиваются, а когда пить нечего, — они поют песни.

Приятным басом старый ирландец затянул жалобную песню о Молли Мейлоун:

Сыновья хором подхватили, девушки ответили, и прекрасный призрак Молли Мейлоун, рыбачки, умершей от горячки, со своей неизменной тележкой возник в коридоре участка на Сент Джеймс Стрит. Правда, лишь ирландцы умели слышать скрип колес этой маленькой тележки. После Молли Мейлоун Лаэм спел песню о разбойниках из Мэллод, готовых пожертвовать своей жизнью, чтобы понравиться возлюбленной. Морин решила напомнить о себе и высоким голосом запела «Shulle Agra», где девушка плачет по уезжающему возлюбленному и обещает дождаться его возвращения… От этой песни у Фрэнсиса на глаза навернулись слезы.

Пришел констебль Кокс и попросил семейство О'Миллой замолчать, поскольку время было уже за полночь и дежурившим полицейским хотелось отдохнуть. Пэтрик заверил его, что если даже все английские ищейки сдохнут от усталости, он не станет носить по ним траура и что он прекращает петь потому, что на этом его репертуар заканчивается. Чтобы показать, насколько ему наплевать на порядки, установленные в Королевстве, он, вопреки всем запретам, достал и закурил сигарету. Все последовали его примеру, кроме О'Кейси, который все силился понять, что же с ним произошло. Констебль Кокс мог бы вмешаться, но что бы это дало? Пожав плечами, он вернулся к своим сослуживцам и поинтересовался у Стокквелла, спят ли вообще ирландцы по ночам?

В понедельник утром инспектор Понсонби, зайдя взглянуть на задержанных, отметил, что в камере из-за дыма невозможно было дышать. Он позвал Кокса.

— Скажите, Кокс, вам, случайно, не кажется, что задержанные не имеют права курить?

— Вы правы, инспектор.

— Тогда почему же здесь столько дыма?