Шарль Эксбрайя - Раны и шишки. Любовь и лейкопластырь. Порридж и полента. Оле!.. Тореро! Пой, Изабель!

— Эти уже приготовлены к отправке. Если Людовико заметит, что одного из них не хватает, то он придет в неописуемую ярость.

— Ты боишься его?

Только такие слова сейчас могли лучше всего воздействовать на Пьетро, и хитрая Тэсс это сразу же поняла. Он схватил один из горшочков и протянул его любимой.

— Держи, но лучше съешь это у себя в номере.

Пьетро проводил мисс Джиллингхем до двери ее комнаты, где они обменялись перед расставанием таким поцелуем, что у обоих от него перехватило дыхание.

Тэсс устроилась в постели и лишь после этого приступила к ужину. После первого же куска на ее лице появилась гримаса отвращения. Ее рот был наполнен какой-то небывалой горечью. Она заглянула в горшочек и увидела, что надкусила какой-то пакетик, запеченный в корке из теста. Кончиком языка она попробовала порошок, находившийся в этом пакетике, и убедилась в том, что горечь находилась именно в нем. Таким образом, она поняла, что ей удалось решить задачу, которую не мог решить комиссар Прицци.

Элеонора спала глубоким сном, свидетельствовавшем о ее здоровье. Ей снился приятный сон, как-будто она прогуливалась под руку с мужем по пьяцца дель Дуомо в Милане [45] Соборная площадь, главная площадь в Милане ( итал. ). . В свою очередь, уснувший в своем кабинете Массимо видел куда более фривольные сны, в которых этот кабинет неожиданно превратился в небольшой венецианский дворец, а он — в дожа, державшего за руки юных англичанок, позабывших о присущей им национальной сдержанности и изо всех сил старавшихся угодить Прицци. Эта игра им настолько понравилась, что они весело смеялись, но этот смех, видимо, гак раздражал соседей, что те принялись, как сумасшедшие, стучать в дверь и пробиваться к нему из мира, возвращаться в который Прицци никак не хотелось.

Элеонора первой покинула мир грез и вернулась к реальности. Кто-то действительно сильно колотил в дверь. Она растормошила мужа.

— Массимо, проснись!

— А? Что? Который час?

— Половина четвертого ночи.

— Ма ке! Люди посходили с ума!

Ворча себе под нос ругательства, он открыл дверь и столкнулся нос к носу с инспектором Кони.

— Кони! Что случилось?

Полицейский немного отступил в сторону, чтобы начальник смог увидеть стоявшую у него за спиной Тэсс.

— Вы? В такое время? Ма ке! Вы что, оба сошли с ума?

Невозмутимый Кони попробовал успокоить шефа.

— Эта синьорина разрешила все наши проблемы.

— Неужели?! И каким же образом ей это удалось, скажите на милость?

— Может, мы лучше войдем?… Такие вещи не рассказывают на лестничной площадке.

Массимо пришлось пригласить визитеров в гостиную. Элеонора прошла на кухню и принялась готовить кофе. Прицци недовольно спросил мисс Джиллингхем:

— Ну, что там у вас?

Вместо ответа она протянула ему горшочек с паштетом и объяснила, откуда он у нее. Комиссар сказал вошедшей в гостиную жене:

— Элеонора, можешь поблагодарить мисс Джиллингхем, поскольку именно благодаря ей мы скоро переедем в Милан.

Все остальное произошло довольно быстро и без осложнений. Людовико еще спал в своей кровати, когда на него уже были надеты наручники. Очень быстро он сознался в том, что горшочки со знаменитым паштетом Пампарато были прекрасным средством доставки наркотиков, которое до сих пор ни у кого не вызвало ни малейших подозрений. Повар не стал долго отнекиваться и передал им список тех, кому предназначалась эта необычная пища.

— Кто обеспечивал вас наркотиками?

— Маргоне.

— А его кто?

— Главарь нашей организации — дон Паскуале.

— А теперь поговорим об убийствах, Пампарато. Кто убил Маргоне?

— Дон Паскуале.

— Зачем?

— Маргоне испугался и сообщил директору о своем намерении удрать отсюда, а также о том, что получил вызов в полицию. Дон Паскуале знал, что, если его заместитель попадет в полицию, он заговорит. Тогда он решил обеспечить его полное молчание.

— А Джозефина? Ее тоже убили из-за наркотиков?

— Наркотики здесь виноваты только косвенно. Думаю, она видела, как дон Паскуале выходил из комнаты Маргоне, и начала его шантажировать.

— Значит, он и ее…

— Безусловно.

— И вы ему не помешали?

— Нет, мы, как и вы, думали, что это была любовная история.

— Как вам удалось узнать правду?

— Я понял это, когда англичанка сказала, что у обоих убийств может быть один и тот же мотив.

— И тогда, не имея больше никаких других доказательств, вы убили дона Паскуале?

— Нет, я не убивал.