Анна Дубчак - Миллион для Коломбины

Григорий кивнул.

– Я подтвердила, что Тоня сделала аборт и уехала, потом вышла замуж, ну а потом – про смерть ее мужа. Он так нелепо погиб, утонул… Причем утонул, спасая Тоню, которая по неосторожности заплыла далеко. Ну и про возвращение в Михайловск…

– Так ты не рассказала ему, что у него есть дочь?

– Нет. Я вдруг представила, что будет, если Поливанов приедет в Михайловск искать Тоню, как они встретятся, начнут все вспоминать. А вдруг, подумала я, он снова ей все испортит? Она к тому времени начала встречаться с одним человеком, я даже видела его, такой один… еврей-ростовщик, Липкин, богатый, был влюблен в Тоню. Она вроде бы даже собиралась выйти за него замуж, не по любви, конечно, она сама мне признавалась, что устала жить в нищете, а он обещал ей золотые горы, свой дом, служанку… Короче, я ничего не рассказала про дочь, решив, что если им судьба встретиться, то они и так встретятся. Ваня позвал меня к себе в дом – работать, конечно. Сказал, что рад был встретить меня, что ему нужен как раз свой человек в доме… Вот так я и переехала к нему и стала готовить для него, прибираться. Но в Михайловск он все-таки отправился. Я ничего об этом не знала. Он встретился с Тоней, они поговорили, конечно, и я уверена, что она ничего не рассказала ему про Надю. Но дело в том, что Надя – его точная копия! Она удивительно похожа на него. Думаю, он все понял. Конечно, Тоня отказалась ехать с ним в Москву, она сильно горевала по своему утонувшему геофизику, да и понимала, кем стал Ваня. Она была очень скромной женщиной и гордой. Он предложил ей денег, она отказалась. Я знаю свою сестру, она такая… И тогда Ваня, чтобы помочь своим близким людям, придумал одну схему. Он отправил в Михайловск своего человека, который должен был поговорить с хозяином фирмы, где работала Тоня, и передать ему деньги, которые тот бы выдавал Тоне каждый месяц в качестве премии или еще с каким-то обоснованием. И все это должно было сохраняться в тайне.

– Теперь понятно… Так вот откуда эта тема про ипотеку, про появившиеся в семье деньги! – воскликнул Григорий. – А я еще подумал, откуда у простого бухгалтера небольшой фирмы, занимающейся продажей бытовой техники, да еще и в таком маленьком городке, как Михайловск, такие деньжищи! Но больше всего меня поразила история с Липкиным. Получается, что он был влюблен в Антонину, мать Нади, а когда Тоня умерла, он стал подбивать клинья к самой Наде? А почему же он не женился на Антонине?

– Она заболела, серьезно заболела, просто сгорела… онкология… Я навещала ее в больнице, видела там и этого Липкина. Он постарел рядом с ней, пока ухаживал… Он неплохой мужик был, но, видать, не судьба.

– А деньги? Почему Антонина не приняла деньги от Поливанова? Почему ты ничего не предприняла, чтобы им помочь? Они же утонули в долгах, пока она лежала в больнице!

– Я ничего не знала о долгах! В больнице, где я ее навещала, доктор сказал мне, что все необходимое для лечения есть, что все куплено, оплачено, что все в порядке. Откуда мне было знать, что все эти деньги Надя брала в долг?

– А тот человек, который должен был ей ежемесячно выплачивать деньги?

– Я уже потом, после похорон Тони, разыскала его и узнала, что он попал в аварию, в результате которой погибли две женщины, его пассажирки, что он виновен и, чтобы его не посадили, он откупился как раз этими самыми деньгами, что предназначались Антонине. Вот такое стечение обстоятельств. Конечно, он обещал, что все возместит…

– Но ты ничего не рассказала про Надю. Она знает, что у нее есть родная тетя?

– Нет. Тоня просила меня не рассказывать ей о моем существовании. Она очень боялась, что я расскажу ей о том, что Саша – не ее родной отец, Надя его очень любила. Тоня не видела смысла в налаживании родственных связей, считала, что Наде не нужна такая тетка… предательница… Она не простила меня.

– А когда Иван Алексеевич заговорил с тобой о Наде?

– Незадолго до своей смерти. Когда у него с Алисой произошел серьезный конфликт и он сказал, что собирается разводиться с ней. Он как прозрел, узнал, видать, что-то про нее, может, про ее похождения или, вот как ты говоришь, про то, что она была приставлена к нему, чтобы вытрясти из него все деньги. Гриша, но она же грабила его! Он сам рассказывал мне, как она, пользуясь какой-то его доверенностью, переводит через какие-то фирмы-однодневки его деньги уже на свои счета в офшор! Я слышала их крики, шум наверху, в спальне… Он называл ее змеей… Думаю, что вот тогда-то в его сознании что-то перевернулось, и он решил, что единственным близким и родным его человеком является Надя. Он заглянул как-то раз ко мне в комнату, принес бутылку вина, я напекла тогда пирожков, и мы сидели и разговаривали. Это было еще до болезни Тони. Ваня хотел встретиться с Надей и все ей рассказать. Позвать ее в Москву, к себе, поселить в своем доме. Я еще спросила его, может, чтобы уж убедиться в том, что она действительно его дочь, следует сделать ДНК-анализ, но он был категорически против. Он был уверен, что Надя – его кровь. А еще он не верил, что Тоня, какой он ее знал, была способна сделать аборт от него. Они же любили друг друга. А еще он никак не мог понять, почему она на него обиделась, что такого было в его письме, что вызвало в ней подобную реакцию? Вот, сказала я ему, посмотри сам. И достала это письмо, которое я сохранила. Склеила клочки, прилепив их на лист, и хранила все эти годы. Я выучила его уже наизусть и не понимаю, что ее в нем так возмутило! « Дорогая моя, я должен исчезнуть, не могу быть рядом, это слишком опасно для тебя. С деньгами у тебя теперь проблем не будет. Уезжай подальше, чтобы тебя не нашли. Когда все утрясется, я тебя отыщу. Будем держать связь через нашу гостиницу. Люблю тебя. Ты для меня – все. Береги свое здоровье. Обнимаю …»