Владимир Колычев - Замочек для моего любимого

Противник лежал за дверью и судорожно скреб рукой по полу, пытаясь дотянуться до пистолета. Кирилл не помнил, как он в него выстрелил. Но ведь что-то было, если пуля вошла в тело с его стороны. Больше некому было стрелять.

Все правильно говорил Ромель, идти нужно до конца. Повернешься к врагу спиной, и привет. Но дальше Кирилл идти не мог. Пуля сломала ребро, вошла куда-то в глубь грудной клетки, с такой раной даже не живут, а он еще должен куда-то идти.

Но и оставаться на месте нельзя. Впереди враг, а за спиной жена. Если он умрет, Лилия станет легкой добычей для киллера. Нет, он просто обязан идти…

Все так хорошо начиналось, и вдруг осечка. Карина была уже у него в руках, Канат держал ее, даже аккуратно перекрыл кингстоны, чтобы выключить сознание, а вдруг она укусила его за палец. Он всего лишь ослабил хватку, но ей этого хватило, чтобы вырваться. Он поймал ее за футболку, но Карина каким-то образом выскользнула из нее, пару метров проехала по скользкому полу на коленях, поднялась и юркнула за дверь, закрыв ее на замок.

Дверь Канат выбил ногой, но Карины в комнате не было. Окно с выходом на крышу террасы открыто, занавеска развевается на ветру.

Он, конечно, мог бы последовать за ней другим путем, но у Карины нет другого выхода, как бежать к воротам. Легче было перерезать ей этот путь, чем бежать по следу.

Канат выскочил из комнаты, бросился по лестнице, едва не споткнувшись о труп охранника. В этот момент в холле появился Остогов. Рубаха в крови, на лице красные капли, даже глаза налились кровью. Он шел, покачиваясь из стороны в сторону. Не человек, а зомби в первой стадии обращения. Канат выстрелил из неудобного положения, Остогов мгновенно ответил ему тем же. Канат выстрелил снова, но человек, который все никак не хотел становиться жертвой, также нажал на спусковой крючок. Канат почувствовал боль в плече. А Кирилл продолжал идти на него, стреляя на ходу. Глаза бешеные, лицо перекошено от гнева. Он действительно был похож на ходячего мертвеца, остановить которого можно только выстрелом в голову. А прицельно выстрелить Канат уже не мог. Да и глупо стрелять, когда его просто невозможно убить. Сколько раз, и все никак. Зато сам он убить мог запросто. Один выстрел Канат уже пропустил, подстраховки не было: все куда-то подевались. Пора было переходить к плану «Б» – «Спасайся, кто может!»

Канат повернул назад. Пуля просвистела над самым ухом, но даже волоска не задела. Дверь в комнату была открыта, окно распахнуто. Он выпрыгнул на крышу, подошел к самому краю.

– Эй! – донеслось вдруг сзади.

Это была Карина. Канат понял, что его подло обманули. Оказывается, Карина не выскочила в окно, а осталась в комнате. Надо было всего лишь заглянуть под кровать или в шкаф. Возмущение развернуло его лицом к девушке. А глаза увидели направленный на него длинноствольный пистолет. Это могла быть зажигалка-револьвер или просто игрушка. Канат даже не испугался. Но Карине было все равно, страшно ему или нет. Она нажала на спуск, из ствола выплеснулось пламя, а в грудь, пробив насквозь душу, врезалась пуля.

Карина трясла за плечо с одной стороны, Лилия с другой. Кирилл не мог видеть, насколько опасна рана в груди, но, судя по их взглядам, жить ему оставалось совсем чуть-чуть.

– Если ты умрешь, я тебя убью! – Лилия не шутила, она сама не понимала, что говорит, но это от сильного волнения.

– Сейчас приедет «скорая»! – Карина продолжала тихонько трясти его за плечо, другой рукой прижимая к его груди что-то мягкое и теплое. – Потерпи немного!

Теплое и мокрое – от его крови.

Кирилл кивнул. Он-то, конечно, потерпит. У него просто нет другого выхода.

– Ты должен жить, понял!.. – Лилия нависала над ним, на губу капнуло что-то теплое и соленое. Похоже, она плакала.

– Я прощаю… – выдавил он.

Сломанное ребро давило на легкое – трудно было дышать, а боль туманила разум. Но Кирилл держался. Нельзя терять сознание, иначе – все, конец.

– Не надо меня прощать! – мотнула головой Лилия. – Выживешь, поправишься, а через год простишь!

Кирилл удивленно глянул на нее.

– Да, через год! Раньше не надо!.. Я хочу, чтобы ты жил долго!

– Буду.

Он терял сознание, но при этом думал о том, как будет бороться за свою жизнь там, в сумраке небытия. Он же дал слово, и его нужно сдержать.

Евгений Спартакович ничего не понимал. Канат со своей «зондергвардией» перебил всю охрану, схватил Карину: хотел ее задушить. Как такое могло произойти? Почему Пасюк его обманул?