Владимир Колычев - Замочек для моего любимого

– И я не буду, – сказала Лилия, отодвигая от себя тарелку.

Они сидели за столом на открытой террасе. В небе жарит солнце, а здесь тенек, ветер с моря, и цикады звенят – успокаивают, убаюкивают.

– Тебя-то не отравят, – усмехнулся Кирилл.

– Давай поменяемся.

Она поднялась, забрала у него тарелку, поставила свою. И при этом нарочно коснулась бедром его плеча, а локтем провела по голове.

– Все равно не буду.

Кирилл окинул взглядом стол. Солянка, салат с креветками, горячий шашлык, а в холодильнике несколько банок холодного пива. После обеда можно было лечь спать – с Лилией. А потом – купаться в бассейне и загорать, поцеживая пиво. Вечером за ужином выпить холодного шампанского, провести жаркую ночь с Лилией, а утром вернуть голову на место. Но это слишком. Да и Лилия под запретом… Да, такой вот он мухомор и ничего не может с собой поделать.

– Тогда объявляем голодовку. Вместе, – решительно проговорила Лилия.

– Облегчим задачу Казакову, только и всего, – улыбнулся он.

– Ну, мне-то он ничего плохого не желает.

– Только хорошего? – язвительно скривился Кирилл.

– Я тебе клянусь, у нас ничего не было!

Лилия смотрела на него, умоляя взглядом не упоминать Семена. Не хочет ее прощать, не надо, но ни слова о нем больше. Как будто и не было ничего. Но ведь было.

– Дура ты!

– Я знаю, – покорно кивнула она.

Кирилл откинулся в кресле, закрыл глаза. Обед отменяется, бассейн тоже, а вот слиться с природой он имеет полное право. Тем более что это совсем не трудно. Звон цикад пронизывал насквозь, позволяя ощущать себя во всех реальностях разом.

Кирилл погрузился в нирвану, теряя чувство реальности, когда появилась Карина.

– Как съездила? – откуда-то из глубины сознания донесся голос Лилии.

– Лучше бы не ездила, – ответила Карина.

Кирилл открыл глаза и увидел, как она садится в кресло. Красивая девчонка, снаружи теплая, изнутри горячая.

– Что случилось?

– Отцу нельзя волноваться… Сознание потерял… Сейчас вроде ничего, но врачи не пускают. Вечером поеду.

– А нам когда можно ехать? – окончательно придя в себя, спросил Кирилл.

– Я говорила с начальником охраны, – вздохнула Карина, виновато глянув на него.

– Нет?

– Ну, если только без спросу, – пожала она плечами.

– Как?

– Ну, людей сейчас мало… Там, в больнице, пост выставили… А здесь только ворота охраняются…

– И периметр, – качнул головой Кирилл, вспомнив охранника, который вырос вчера перед ним будто из-под земли.

– Ну, не знаю…

– Я знаю.

– Через ворота можно попробовать. Я буду выезжать, а вы сразу за мной… Пока ворота будут закрываться, можете проскочить.

– Можем проскочить, – усмехнулся Кирилл, – а можем и не проскочить.

– Я вас в багажнике закрою.

– Проверят.

– Проверят. Но вас там не будет.

– Не понял? – Кирилл внимательно посмотрел на Карину.

Девушка она местная, душа у нее южная, такая на солнце не перегреется. Может, переживание за отца переместило разум в бредовое состояние? А может, она заманивала их с Лилией в ловушку? Охранники вооружены, и, если они попадутся, их пристрелят на месте.

Он взял стакан с минералкой, сделал несколько глотков. Если Казаков решил избавиться от них, то ему вовсе не обязательно устраивать побег. Здесь не зона, здесь можно пристрелить на месте. И никто ничего не узнает.

Машина у Пасюка быстрая, легкая, надежная, а главное, законная. И все равно у ментов могли возникнуть вопросы, кто в машине, куда едут, все такое. Да и у Пасюка могли сдать нервы. Его хоть и привязали к трупам, но, когда «крыша» съезжает, логика дома не ночует. Одним словом, Канат очень рисковал. Но при этом он думал о шампанском, может, потому ему и везло. Менты их остановили только один раз, и то за превышение скорости. Пасюк выходил разбираться, дал «на лапу», но вряд ли он «маякнул», что за пассажиры у него на борту.

Больше их не останавливали, до Сочи они добрались без приключений. В пробку попали только раз, в Туапсе, а дальше по русским серпантинам, как по американским горкам – без остановок. Неплохо было бы отлежаться денек-другой, но время могло убить фарт.

Они уже были на пути к особняку Казакова, когда у Пасюка зазвонил телефон.

– Лева? – спросил Евгений Спартакович.

Разговор шел через блютус, по громкой, экран в салоне джипа заменял дисплей телефона, и видно было, кто звонил. Да и голос Канат не мог не узнать. Когда-то он был верным псом Казакова, а сейчас готов был укусить не только руку, но и горло перегрызть. Желание только одно – поскорей отыграть дембельский аккорд, сорвать банк и раствориться на необъятных просторах страны. А если будет возможность, то можно и за границу.