Макс Коллинз - Агата и тьма

Ее собственные ключи от аптеки лежали в сумочке, оставшейся под тоннами обломков на месте театрального фойе. Она собиралась найти кого-то из больничных рабочих, которые отперли бы ей дверь, однако искать не пришлось: там работала уборщица.

Она обменялась вежливым приветствием с уборщицей, спросившей:

— А где ваш песик, миссис?

— Спит дома! — жизнерадостно ответила Агата. — И, конечно, гоняет во сне по лужайке кроликов.

Уборщица сказала:

— Хороший он, этот Джеймс! — и принялась подметать пол, вроде и не заметив странного наряда Агаты.

В тесной комнатке при аптеке (которая и сама была отнюдь не просторной) Агата прошла к своему шкафчику, который никогда не запирался.

Именно сюда Агата, придя на работу, вешала пальто, переодеваясь в белый халат — но еще она держала там запасные блузку и юбку (на случай, если в аптеке что-то вдруг прольется), пару удобных туфель и пару гольфов из черной шерсти. Поскольку сейчас она была босая, то два последних предмета туалета оказались особенно кстати.

На верхней полке шкафа лежали три экземпляра нового романа с Пуаро: она старалась держать их под рукой, потому что время от времени кто-нибудь из коллег или пациентов выпрашивал у нее книжку.

Зажав под мышкой экземпляр «Зла под солнцем», она вышла из аптеки более или менее одетой: шуба поверх блузки и юбки и, как и ожидала, увидела за матовым стеклом лаборатории сэра Бернарда свет.

Она заглянула в хаотично заставленное образцами в пузырьках и банках помещение.

— Опять работаете в неурочное время?

Ужасно похожий на Шерлока Холмса сэр Бернард в лабораторном халате, устроившись у стола с микроскопом, держал в руках большеглазый противогаз, похожий на маску для Хеллоуина, рассматривая его через лупу.

Он резко вскинул голову и отозвался:

— Вы что это встали с кровати, юная леди? Я как раз собирался спуститься проверить ваше состояние.

Она подошла к нему. На предметном стекле, готовом отправиться под микроскоп, лежала маленькая горка чего-то похожего на песок.

— Имейте в виду: меня признали совершенно здоровой… Я надеялась, что вы подвезете меня домой, но, похоже, вы не закончили работу. Что у вас здесь?

Он продемонстрировал очкастый противогаз:

— Мне его прислал Гриноу: противогаз входит в экипировку военных летчиков. Мужчина, который может оказаться нашим Потрошителем, уронил его, когда потенциальная жертва оказала ему сопротивление.

Еще одна черная метка для парнишки: неужели Камминз мог оказаться настолько невнимательным, настолько недалеким? У нее стало складываться впечатление, что эта коллекция улик неестественно хороша: не может ли оказаться так, что его подставляют?

Хмурясь, она спросила:

— Когда это произошло?

— Вчера вечером, насколько я знаю. То есть в четверг вечером. Сейчас формально уже суббота.

Сделав это типичное для него педантичное замечание, сэр Бернард поднес лупу к поверхности маски, чтобы Агата смогла рассмотреть. Она посмотрела — и ничего примечательного не увидела.

А вот эксперт заметил:

— Я нашел на ткани нечто в высшей степени интересное.

— И что же это? — поинтересовалась она, поскольку он явно ожидал от нее вопроса.

— Песок! Я собирался сравнить его с песком и частичками строительного раствора, собранными в бомбоубежище, где было найдено тело той Гамильтон.

Она задумчиво нахмурилась:

— А можно найти владельца противогаза?

— Несомненно: внутри есть номер военно-воздушных сил. Я говорил с инспектором… похоже, он работает круглые сутки… и он намерен связаться с вашим другом Глэнвиллом, чтобы по номеру определить фамилию.

Она рискнула улыбнуться:

— Возня в песке — это очень далеко от вскрытия, Бернард.

— Агата, судебная экспертиза только начинается с медицины. Наука — это наука… Могу я кое-что предложить?

— Конечно.

— Почему бы вам не взять мою машину? Я могу доехать до дома на поезде, когда закончу.

— Вы очень добры. Надеюсь, я не слишком вас затрудню…

— Глупости. — Тут он посмотрел на нее внимательно. — Это предполагает, что вы в состоянии вести машину. — Он чуть выгнул бровь, и только хорошо знакомый с ним человек распознал бы тень улыбки. — Мне очень не хотелось бы, чтобы с моим «Армстронгом-Сиддли» что-то случилось.

Она ухмыльнулась — совершенно открыто, по-лошадиному показав зубы:

— Понимаю, Бернард. Вы ведь так его бережете! — Она картинно повела рукой, указывая на себя. — Сотрясений и переломов нет. Небольшое растяжение — левая лодыжка. В остальном все в порядке.