Саймон Бекетт - Множественные ушибы

— Милые соседи, — заметил я.

Она смотрела в засиженное насекомыми стекло.

— Они не привыкли к чужакам.

Я же решил, что проблема не во мне, не в том, что я чужак. Хотел спросить, почему фамилия Арно вызвала такую реакцию и кто такой Жан-Клод. Но по тому, как держалась Матильда, было ясно, что она не желает это обсуждать.

И пока мы ехали обратно на ферму, я размышлял, уж не довелось ли мне познакомиться с отцом Мишеля? Когда мы оказались на территории фермы, я облегченно вздохнул. Матильда закрыла за нами ворота, заперла их на замок, и ко мне вернулось хрупкое ощущение безопасности. Она не только заправила машину, но и наполнила горючим канистры, однако отказалась от моей помощи, когда я предложил помочь сгрузить их. Лишь бросила:

— Ужин принесу позднее.

Я вошел в амбар, и обаяние чудесного вечера исчезло. Сознавал, что не могу вечно прятаться на ферме, но теперь жалел, что ездил с Матильдой в бар и напрасно там засветился. И все из-за бокала пива и нескольких пачек сигарет. Почему я вызвал к себе такой интерес? Меня не удивило, что Арно недолюбливают. Трудно представить, что он вообще мог с кем-нибудь сойтись. Но даже при его характере царившую в баре атмосферу не объяснить обычной для маленького городка соседской враждой. Он кому-то крепко насолил.

Я понес сигареты наверх. Забираться по лестнице я уже наловчился и если задержался на площадке второго этажа, то не потому, что запыхался. Крышка люка была открыта. Я помнил, что закрыл ее, когда уходил. Прислушался, но в амбаре не раздавалось ни звука. Как можно тише я преодолел последние ступени, хотя прекрасно понимал, что если кто-нибудь находится наверху, он уже знает о моем присутствии.

Когда моя голова поднялась над крышкой люка, я увидел Греттен. Она сидела на матрасе ко мне спиной, рядом стоял мой рюкзак, и половина его содержимого валялась на постели. Пакета в полиэтилене я не заметил, но он был спрятан на самом дне, а Греттен явно нашла то, что хотела, прежде чем добралась до него. Она ритмично покачивала головой. Густые волосы скрывали наушники, но я слышал раздававшуюся из них музыку. Забравшись на чердак, я направился к ней. Ее глаза удивленно распахнулись, когда я наклонился и выключил плейер.

— О, я вас не слышала.

— Что вы делаете? — Я старался, чтобы голос не звучал сердито, однако не мог избавиться от укоризненных ноток, и у Греттен сразу стал виноватый вид.

— Ничего. Хотела послушать музыку.

Я сгреб одежду и принялся запихивать обратно в рюкзак. И пока возился с ней, пощупал на дне — там ли пластиковый пакет. Наткнувшись пальцами на полиэтиленовую обертку, почувствовал облегчение, но руки продолжали дрожать.

— Надо спрашивать.

— Я спрашивала, вы сказали, что можно.

Я смутно помнил, что говорил нечто подобное. В тот день, когда думал, что на следующее утро уеду, а потом совершенно забыл. А у Греттен мои слова отложились в голове.

— Я имел в виду, при мне, — добавил я.

— Это наш амбар. Мне не надо спрашивать у вас разрешения.

— Пусть амбар ваш, но это не дает вам права копаться в моих вещах.

— Думаете, мне нужны ваши старые носки и майки? — Греттен разозлилась. — И ваша дурацкая музыка мне не нравится. А вот если папа узнает, что я была здесь, он вам задаст!

Я решил не спорить с ней.

— Прошу прощения, что нагрубил. Просто не ожидал никого здесь встретить.

Греттен смягчилась, но не проявила желания уйти и, пока я доставал из карманов и выкладывал на матрас сигареты и зажигалку, стояла, опершись о лошадку-качалку, и поглаживала ее гриву.

— Можно попробовать?

— Вы курите?

— Нет.

— Тогда лучше не начинать.

Я понимал, что говорю, как ханжа, но ничего не мог с собой поделать.

Греттен надула губы.

— Почему вы в плохом настроении?

— Устал. Выдался тяжелый день.

Она задумчиво наматывала на палец черные пряди лошадиной гривы.

— Сколько вы у нас пробудете? Пока не отремонтируете дом?

— Не знаю.

— Папа считает, что вы от чего-то скрываетесь.

— Ваш папа не может всего знать.

— Он знает больше вас. Я не уверена, что вы ему нравитесь. Но если вы будете добры со мной, замолвлю за вас словечко.

Я промолчал. И, надеясь, что она поймет намек и уйдет, убрал с матраса очередную майку. Из нее что-то выпало. Фотография.

— Кто это? — спросила Греттен.

— Так, никто.

Я хотел подобрать снимок, но она опередила меня и, поддразнивая, спрятала.

— А я думала, у вас нет подружки.

— Нет.