Ева Львова - Адвокаты не попадают в рай

— Женя, опомнись, что ты говоришь? — оторопел Джуниор.

Но невеста сорвала с пальца кольцо и запустила им в Бориса.

— Лгун! Предатель! Ты тоже за него! — визжала певица.

— Господин Устинович, успокойте подзащитную, — повысила голос и судья.

— Не надо меня успокаивать, я совершенно спокойна! — рявкнула Женя.

В этот момент девушка-секретарь поднялась с места и громко объявила:

— В зал суда приглашается незаявленный ранее свидетель. Господин Арзамасов, прошу вас.

Видя, как Борис напрягся, я мысленно потёрла руки и про себя воскликнула: «Началось!»

Однако фигура, появившаяся в дверях судебного зала, совсем не походила на подтянутого и бодрого Григория Андреевича. В зал въезжал на коляске измученный болезнью инвалид, которого я неоднократно видела на экране планшетника во время разговоров Жени с отцом. Вне всякого сомнения, это был Роман Андреевич Арзамасов, прибывший защищать свою ненаглядную дочурку.

— Папочка, ну зачем ты приехал? — нежно проворковала Женя, мгновенно успокаиваясь.

Но Арзамасов не обратил на возглас дочери внимания. Подъехав к трибуне, он остановился напротив стола судьи и заговорил негромким хриплым голосом. Присутствующие на заседании люди, до того зашумевшие, сразу умолкли, чтобы услышать его слова. В зале воцарилась мёртвая тишина. И только надтреснутый голос Арзамасова продолжал звучать.

— Ваша честь, — обратился к судье мужчина. — Я Арзамасов Роман Андреевич, хочу сделать заявление.

— Мы слушаем вас, — приветливо откликнулась судья, с жалостью глядя на инвалида.

— Хочу официально заявить, что не являюсь автором серии картин под общим названием «Обнажённая Зоя». Настоящий их автор — художник Валдис Лацис. Именно его дети должны были получить двести миллионов долларов. И они получили бы, если бы дочь Валдиса Евгения не убила своего единокровного брата Гедеминаса.

— Папочка, что ты такое говоришь? — всхлипнула Женя, недоверчиво глядя на отца.

— Девочка, ты сделала всё, чтобы никогда не увидеть денег, — усмехнулся больной старик. Затем добавил: — И меня несказанно радует мысль, что я тебе в этом помог. Надо сказать, я очень старался, приближая время, когда три ненавистных мне человека будут жестоко наказаны.

— Что здесь происходит? — возмутилась судья. — Господин Арзамасов, извольте объясниться!

Роман Андреевич учтиво наклонил в сторону судьи голову и выдохнул:

— Если уважаемый суд позволит, я расскажу, что имею в виду.

— Говорите, мы вас слушаем, — сухо обронила судья, сверля мужчину, сидящего в коляске, тяжёлым взглядом.

— Дело в том, что я очень любил свою жену. Мы жили тогда в Москве. И однажды Зоя вернулась из поездки в Ригу беременная. Я сделал вид, будто верю, что это наш ребёнок, хотя у меня не может быть детей, я бесплоден. Сначала мне даже казалось забавным наблюдать за тем, как Зоя пытается меня обмануть. Тем не менее я принял Женю как родную дочь только потому, что боготворил её мать. А потом случайно увидел в мастерской своей жены её вместе с любовником, который в тот момент вдохновенно создавал шедевр, одно из полотен знаменитой серии, и я понял, что это и есть отец ребёнка, которого я ращу, — так они были похожи. Неблагодарная Зоя и тот рижский хоккеист продолжали встречаться за моей спиной, наверное, посмеиваясь над доверчивым простачком, каковым меня считали. И я решил отомстить всем троим, положить жизнь на то, чтобы всем им воздалось по заслугам. Я не вдавался в подробности, как мой брат Григорий все проделал, но ретивого хоккеиста Валдиса Лациса вскоре упекли за решётку. Я пришёл к Лацису и сказал ему: если он хочет, чтобы Зоя и девочка были живы, то должен согласиться с любым преступлением, которое на него повесят. Лацис тут же добровольно отказался от адвоката и признал всё, что ему вменили, после чего отправился в тюрьму, где скоропостижно скончался. Я всё ждал, когда же моя любвеобильная супруга начнёт убиваться по безвременно почившему другу, но Зоя продолжала есть, пить, наслаждаться жизнью, вовсе не собираясь страдать. Меня это, естественно, не устраивало. Тем более что Зоя отлично знала, кто автор картин, которые стоили баснословных денег, а пылились у неё в мастерской. И я решил помочь ей уйти красиво. Короче, привычка просить дочку принести ей рюмку амаретто перед сном вышла Зое боком. Девочка подала однажды матери яд. Все решили, что Зоя отравилась сама, но мы-то с Женей знаем, как было на самом деле!