Инна Бачинская - Отражение бабочки

— Я думал, что уже никогда тебя не увижу… — так приветствовал Федора Савелий.

Он был пьян. Перед ним на столе стояли графинчик с коньяком, две рюмки и блюдце с ломтиками лимона. Графинчик был наполовину пуст, Савелий — полон. Он смотрел на Федора грустным расфокусированным взглядом, был растрепан, с красными пятнами на скулах. Митрич издали вопрошающе дернул подбородком, и Федор кивнул в ответ: все, мол, под контролем. Чувствуя себя последней скотиной, сказал покаянно:

— Савелий, мы с тобой сделали большое дело. Мы доказали, что доктор Сницар не убивал Звягину. Извини, что так получилось!

— Разве его подозревали? — удивился Савелий. — Ты не говорил…

— Я предполагал, Савелий. Гипотетически. Ты просто не помнишь, мы обсуждали это в прошлый раз у Митрича… Все вместе.

— Не помню… — Савелий подпер голову рукой и закрыл глаза.

— Савелий, тебе плохо?

— Уже нет. Ты сказал… Ты, Федя, предположил, что доктор убил эту женщину… Звягину? Зачем, Федя? Зачем ему убивать постороннюю женщину?

— Мы предположили, что Звягина могла видеть сцену убийства Ларисы Огородниковой, — терпеливо объяснил Федор. — Она могла видеть убийцу, а так как доктор Сницар подозреваемый, то сам понимаешь. Огородникову убили предположительно двадцать первого августа, Звягину спустя два дня. И мы решили…

— Но за эти два дня она могла обратиться в полицию, — заметил Савелий, раскрыв глаза.

— Могла. Конечно, могла! Или не могла. Мне эти два дня тоже не нравятся.

— Почему не могла? — Савелий окончательно проснулся.

— Суди сам, Савелий. Звягина была жестким человеком, в бизнесе другие не выживают, как, по-твоему, могла ли она попытаться шантажировать убийцу? Гипотетически . Могла?

— Ну… Не знаю. Наверное, могла. И поэтому ты влез в чужую квартиру?

— Влез, Савелий. Исключительно для пользы дела, — Федор хотел сказал: «Мы оба влезли, фигурально выражаясь», — но, взглянув на Савелия, от своей идеи отказался. — Там все равно никто не живет, — добавил в свое оправдание. — Нам нужно было проверить, могла ли она видеть убийство, помнишь?

— Так она его видела или нет?

— К сожалению, нет. Это невозможно. Из ее окна не видно, что делается в квартире Штольца. Так что убийства она не видела.

— А кто же тогда ее убил? И зачем?

— По заключению следствия, грабитель. Помнишь, капитан сказал, что на других этажах также были попытки ограбления? И на замке были обнаружены следы отмычки. Дом в то время стоял полупустой, многие еще не заселились, консьержа не было. Так что… Увы! А жаль, такая хорошая была версия… Почти как с угоном со стоянки. И снова фиаско. Чувствую, что теряю нюх, старею.

Это было в известной степени кокетством, и Федор ожидал, что Савелий, как обычно, бросится разубеждать его и доказывать, что он, Федор, еще ого-го, мыслитель и гений дедукции! Но Савелий промолчал. Он напряженно о чем-то размышлял.

— Подожди, Федя, — сказал наконец. — Они рассказали про убийство, весь дом знал! Борис и Вера. Вера… Она поет и в бизнесе, так вот, она считает, что эту женщину убил партнер, у них был кондитерский цех, торты для свадеб и на всякие юбилеи, и договор, что все отойдет пережившему, вот он и заграбастал все. Я читал в одном романе…

— Я уверен, следствие рассматривало эту версию. Звягину убили около десяти вечера двадцать третьего, согласен, это похоже на преднамеренное убийство, так как воры действуют днем. Вот я и спросил себя: кому выгодно?

— Партнеру!

— Верно. А также убийце, если она оказалась свидетелем убийства. То есть тому, кто убил Огородникову. В квартире окна во всю стену, они могли видеть друг дружку… То есть я предположил, что могли. Оказывается, не могли. Из ее квартиры не видно, что происходит в гостиной дома напротив.

— Ага… — Савелий нахмурился. — А если… Если убийство произошло не в гостиной, а в спальне?

Федор с трудом удержался от ухмылки:

— Если не видна гостиная, то остальные помещения тоже не видны. Ракурс не тот. Ставим точку. Ты меня прости, Савелий, я не позвонил…

Он не посмел сказать, что попросту забыл про Савелия. Правда часто убийственна, уж лучше соврать.

— Понимаешь, Савелий, я не мог поверить, что я ошибся в своих предположениях и расчетах! Я чувствовал себя щенком-дилетантом, я думал, что утру нос капитану, а меня самого ткнули носом. Прости меня, Савелий.

Савелий был великодушным человеком, хоть и неказистым внешне. Он протянул Федору руку, тот протянул в ответ свою.

— Знаешь, у нее совершенно нет слуха, — Савелий поежился. — Это было ужасно!