Ричард Бротиган - Уиллард и его кегельбанные призы

«Да», – сказал он.

«…»

«Я один из них», – сказал он.

«…»

«Те самые», – сказал он.

«…»

«Спасибо», – сказал он.

«…»

«На Честнат [50] Честнат-стрит – улица в Сан-Франциско. На улице расположено множество магазинов, ресторанов, кафе. Улица пересекается с Филлмор-стрит. », – сказал он.

«…»

«Да», – сказал он.

«…»

«Я это ценю», – сказал он.

«…»

«Да», – сказал он.

«…»

«Спасибо», – сказал он.

«…»

«В любое время», – сказал он.

Брат Логан повесил трубку.

Боб неловко открыл ключом дверь в подъезд многоквартирного дома, и они пошли по лестнице к своей квартире на верхнем этаже. На лестнице не было света. Он перегорел накануне, и его ещё не починили. Это было заботой Патриции и Констанс. Так или иначе дело всегда кончалось починкой освещения.

Боб неловко открыл дверь в их квартиру, они вошли и сняли пальто, квартира была залита светом.

«Кто не выключил свет?» – сказал Боб.

Констанс не ответила ему.

Она прошла на кухню и налила стакан воды. После такого долгого вечернего затыкания ей всё ещё хотелось пить. Боб бесцельно слонялся по квартире, сам того не замечая.

«Хочешь спать?» – спросила Констанс у Боба, когда он проходил мимо неё в одном из своих рассеянных путешествий.

«Наверное», – сказал он.

«Тогда ложись в постель», – сказала Констанс.

«Я бы ещё немного почитал греческую антологию, – сказал Боб. – Перед сном».

Он принялся разыскивать по квартире книгу. Поискал на кухне. Не нашёл её там. Поискал в спальне, но там её тоже не было, значит, оставалась гостиная. Он пошёл в гостиную, ожидая найти книгу там.

Констанс почистила зубы, а потом пошла в спальню и стала раздеваться, готовясь ко сну. Она очень устала. Она была слишком молода для той усталости, которую испытывала.

«Констанс?» – позвал её из гостиной Боб.

«Что такое, Боб?»

«Ты видела греческую антологию? Она должна быть в гостиной, но я её не нахожу».

Греческая антология была на столике возле кровати. Констанс смотрела на неё.

«Нет», – сказала она. «Где-то она должна быть, - сказал Боб. – Не могла же она просто исчезнуть с лица земли».

Констанс кончила раздеваться. Она слышала, как Боб ищет греческую антологию на кухне. Ей было всё равно. Она легла в постель. Она всегда спала совсем без одежды.

Потерпев поражение на кухне, Боб пришёл в спальню. Констанс лежала в постели, натянув покрывало до шеи.

«Эй, вот она, – радостно сказал Боб, заметив греческую антологию на столике рядом с кроватью. – Я знал, что где-то она должна быть».

Братья Логаны сложили вещи в чемодан. Это заняло около десяти секунд, и они выписались из гостиницы. У одного из братьев Логанов в кармане был пистолет 22-го калибра.

Их машина, которая выглядела куда старее и потрёпаннее, чем три года назад, когда они покинули дом, была припаркована по другую сторону улицы от гостиницы.

Один из братьев положил чемодан в багажник рядом с полной пятигаллонной канистрой горючего. Его братья уже сидели на переднем сиденье машины, когда он пристроился рядом.

«Какой адрес?» – спросили они его.

«Это на Честнат-стрит».

«Он сказал, как туда добраться?»

Они уже заводили этот разговор в гостиничном номере, после того как один из братьев повесил трубку. Просто они повторяли всё снова, потому что это делало их счастливыми. Скоро они вернут свои боулинговые трофеи.

«Да, повернуть здесь налево на Пайн-стрит [51] Пайн-стрит – улица в Сан-Франциско, пересекается с Честнат-стрит. Любопытно, что обе улицы имеют «говорящие» названия: Пайн-стрит – Сосновая улица (от англ. «pine» – «сосна»), Честнат-стрит – Каштановая улица (от англ. «chestnut» – «каштан»). , потом проехать по ней и повернуть, где я скажу. Повернём на Филлмор».

Они медленно ехали по Пайн-стрит к возвращению своих украденных боулинговых трофеев. Они ничего друг другу не говорили. Двое из братьев потерялись в мыслях о том, что они снова увидят свои любимые боулинговые трофеи. Ещё один брат думал об убийстве.

«Ещё одну минутку, – сказал себе Джон. – Посмотрю Джонни Карсона всего ещё одну минутку».

Шли последние минуты программы, которая заканчивалась в час ночи. Джону нравилось выключать Джонни Карсона, не дожидаясь конца программы. Стоило ему посмотреть программу целиком, и он чувствовал себя нехорошо. Ему нравилось контролировать своё телевизоросмотрение, а не быть его пленником, так что он всегда чувствовал себя нехорошо, если смотрел шоу Джонни Карсона целиком. Обычно он смотрел его только двадцать-тридцать минут, и этого было достаточно, чтобы отключиться от дневных забот и захотеть спать.