Лариса Соболева - Всадница без головы

Ух, как дернулся! Молнии из глаз метнул. Значит, Аля попала в болезненную точку, но обижать не хотела его, да и не заслужил он, хоть и выпустил иголки, поэтому подбирала слова:

— Твоим взглядом на жизнь руководит обида… большая, как мне видится. Ты кого-то ненавидишь, этот человек и есть твой главный всадник… Наверное, он вскочил в седло и умчался от тебя, а ты… Ты теперь всех видишь с копытами?

Пауза. Петя допил кофе, поднялся и:

— Я помогу тебе найти квартиру.

— Спасибо, Петя, — сказала ему Аля в спину, ибо он зашагал вон из кухни, не желая продолжать с ней беседу. В общем, она наступила на больную мозоль.

Черновой все же настоял на посещении реанимационной палаты. Посмотреть-то он может на полуживого пострадавшего, который следственной группе обязан жизнью? С Андреем Максимовичем в палату зашел Тахир и лечащий доктор, заявивший сразу на пороге:

— Ну, вот, теперь вы сами видите: пациент жив и в коме.

Адвокат Бисеров лежал на кровати с кислородной маской на лице, а больше-то ничего примечательно в палате и не было, даже приборов (или датчиков), показывающих качество жизни больного, — обязательный атрибут киносериалов, — не имелось, что обеспокоило Чернового:

— Для вас пациент, а для нас свидетель тяжкого преступления. От него зависит, как скоро мы поймаем убийцу, понимаете? Нам он нужен живым.

— Да не волнуйтесь, выживет, — уверенно сказал доктор.

— А я вот волнуюсь. Почему у вас нет в реанимационной палате приборов, контролирующих его состояние? И никого рядом с ним нет. Вдруг приступ, а тут некому помочь.

На вид моложавый доктор привык ко всякого рода претензиям, кляузам, угрозам, поэтому держался ровно, как и говорил:

— Состояние больного не настолько тяжелое, чтобы подключать его к приборам жизнеобеспечения. Потеря крови была, но не критичная. Выстрел сделан с близкого расстояния, но не в упор, самострел исключается.

— Почему же он без сознания, если все не критично?

— Да много может быть факторов, я лично думаю, страх подействовал, когда в него стреляли. Кстати, у пациента проблемы с сердцем, сосудами, вязкостью крови и диабет. У диабетиков любой стресс может вызвать длительную кому, день и час выхода из комы никто вам не спрогнозирует. Надо набраться терпения и ждать. А то, что никого нет рядом… так персонала у нас маловато, больных больше, чем хотелось бы, но к вашему свидетелю медсестры забегают постоянно. Если вас наш режим работы не удовлетворяет, наймите сиделку.

Несолоно хлебавши Черновому пришлось уйти из больницы, по дороге к машине он ворчал, как старый дед, недовольный всем на свете:

— Нет, ты видел? Разговаривал с нами, как с баранами. Будто просто нельзя объяснить: мол, пациент в коме, потому что диабетик, пережил стресс…

— Шеф, он так и сказал…

— Не так! А с гонором! Терпеть не могу врачей… Может, нам охрану приставить к нему?

— К доктору? Зачем?

— Ты хоть не придуривайся! К Бисерову.

Тахир нажал на брелок, открыл автомобиль, затем, словно швейцар, дверцу для Андрея Максимовича распахнул, вдобавок рукой указал — вам сюда. Выезжая со стоянки, Тахир вернулся к свидетелю:

— Я лично не вижу необходимости в охране, убийца выстрелил с близкого расстояния, как сказал доктор, значит, видел, что пуля попала приблизительно в сердце, он определил это по крови.

— А если узнает, что попал выше сердца и свидетель жив?

Опер молчал, и Черновой подумал, что у парня нет ни ответа, ни возражений, кстати, любил он анализировать преступления с Тахиром, который всегда находил контрдовод. Данная тактика помогает со всех ракурсов рассмотреть ситуацию. А оперу всего лишь нужна была минута, чтобы себя поставить на место преступника и увидеть ситуацию со стороны:

— А как? Как узнает? Он сделал дело и ушел. Кого ему бояться? Убийца был в маске, да плевать ему на свидетелей.

— В маске… — повторил следователь. — В маске… Может, боялся, что его узнают, поэтому маску натянул?

— Или камер видеонаблюдения боялся.

— Н-да… Мотивы нам неизвестны, кто стрелял — наемник, грабитель, мститель? Завтра утром возьми сына Вольской и поезжайте в дом, пусть осмотрит его на предмет кражи. Да! Тахир, ты в аэропорту был?

— Конечно! Билеты Вольская заказала на следующий день после своего ночного спектакля, на двадцать пятое августа. То есть сын приехал днем двадцать пятого, а вечером того же дня оба должны были улететь в Черногорию. Тур оплачен за десять дней отдыха, так что, Андрей Максимович, все путем.