Павел Астахов - Киллер

– Все будет хорошо, – беззвучно произнес он одними губами и вышел из квартиры.

Половина шестого. Обычное время для его утренней пробежки.

Тихий припарковал автомобиль у набережной. Выйдя наружу, он бросил в реку обойму, которую несколько минут назад вынул из пистолета Отставного, и равнодушно взглянул на круги, расходившиеся после негромкого всплеска. Как будто рыба поднялась из глубины, вильнула хвостом и вновь ушла на дно.

Бригадир закурил, прикрыл ладонью сигарету от капель дождя и взглянул на часы. Кольцов уже наверняка вышел на улицу. Значит, до времени «Ч» остались считаные минуты. Может, даже секунды.

Он бросил окурок на асфальт и сел в машину.

Пора.

Кольцов размеренно бежал по мокрому тротуару, стараясь держаться выбранного темпа. Раньше, лет двадцать назад, он любил спринт, теперь же предпочитал марафоны. Короткие дистанции хороши для молодых, горячих, у которых энергия прет наружу. Длинные больше подходят для флегматиков, людей, которые идут к своей цели планомерно, шаг за шагом, экономя силы и дыхание.

Самое примечательное состояло в том, что после пяти-семи километров Василий Николаевич не чувствовал себя особенно усталым. Наоборот, бег словно заряжал его дополнительной порцией энергии, помогал ему пребывать в отличной форме весь день.

Он бежал, чувствуя, как колотится сердце, и думал о Павлове.

Этот адвокат сумасшедший или же очень самоуверенный человек, для которого риск – естественное состояние. Даже если степень такового зашкаливает, уходит за грань разумного.

Кольцов вдруг испытал желание расхохотаться.

Павлов безумен?

«А как насчет тебя самого, Василий Николаевич? – задал он себе вопрос. – Самый настоящий псих – это ты, потому что не изменил своей ежедневной привычке бегать по утрам. Даже невзирая на дождь и на предупреждение известного адвоката».

Небо заволокла свинцовая пелена. Дождь усилился, перешел в настоящий ливень.

Впереди у набережной темнела мужская фигура, замершая у парапета.

Кольцов почувствовал, как кончики его пальцев начали покалывать невидимые иголочки. Дыхание неожиданно сбилось, и он стал хватать ртом влажный воздух.

«Остановись! Павлов был прав. Поворачивай и лети обратно!» – внезапно заверещал внутренний голос, но министр громадным усилием воли заставил себя бежать.

Мужчина повернулся к нему. Василий Николаевич уже видел его лицо, напряженное до предела. Кольцову показалось, что он может разглядеть глаза незнакомца – пышущие жаром угли. Как в замедленной съемке, рука мужчины потянулась куда-то в глубь куртки. Меньше чем через секунду в руке у этого угрюмого типа оказался пистолет.

Василий Николаевич в растерянности остановился в паре метров от него. Вдалеке раскатисто прогремел гром, и Кольцов даже не понял, что эти звуки природного явления совпали с выстрелом.

Он вздрогнул. Ноги его подогнулись. Министр вскрикнул, опустился на колени, схватился за грудь и медленно завалился на асфальт лицом вниз. Раздался еще один выстрел, контрольный. Голова Василия Николаевича дернулась, и он затих. Из-под тела начали расплываться алые ручейки.

«Боже, прости меня», – подумал Отставной и сунул пистолет в куртку.

Руки его не тряслись, все было как обычно. Он далеко не в первый раз выполнял заказ, ликвидировал клиента.

Виктор бросил взгляд на Кольцова. Тот лежал в полной неподвижности, раскинув в стороны руки. Кепка слетела с его головы.

Все. Назад пути нет.

Виктор бросился бежать. Ему хватило секунды, чтобы понять: за ним следили. Что-то ему подсказывало, что это явно был не Тихий.

Буквально сразу же после выстрелов у тела Кольцова остановился серый «Фиат». Из него выскочил мужчина, опасливо склонился над министром и принялся кому-то звонить. Вскоре подъехал велосипедист, молодой высокий парень лет двадцати. Возле тела Василия Николаевича, несмотря на ливень, начали собираться зеваки.

Тихий был тоже поблизости. Он мельком взглянул на тело министра, вокруг которого образовалась внушительная лужа крови, после чего отошел в сторону так же незаметно, как и появился.

– Отставной все сделал, – сказал бригадир в рацию, оказавшись в машине.

– Понял, – раздался голос Тайпана. – Я его вижу.

– Хорошо. Сработай с ним быстро. Отбой, – проговорил Тихий, выключил рацию и перевел дыхание.

На сей раз Отставной сначала выстрелил в грудь клиента и лишь потом – в голову. Значит, парень действительно нервничал. Обычно он всаживал обе пули в лоб, и каждая из них несла с собой смерть.