Павел Астахов - Киллер

От этих воплей моя кожа покрывается мурашками. Я до боли в суставах сжимаю рукоятку кинжала.

Антон откатывается к стене, продолжая истерику. Потом он начинает жрать солому, давится, кашляет, мычит так, будто хочет поведать что-то важное. Затем принимается биться головой об стенку сарая.

По свалявшимся, липким от грязи волосам течет кровь. В свете тусклой, пыльной лампочки она кажется мне черной, как сырая нефть.

Слышится скрежет замка, и я притворяюсь спящим. Антон уже едва слышно стонет, скрючивается всем телом в позе эмбриона.

В дверях появляется боевик. Он что-то резко выкрикивает и идет к Антону. С ним никого нет, и я понимаю, что другого шанса судьба может не дать.

Он наклоняется над Антоном, а я прыгаю на него, как пума на спину оленя. Боевик вздрагивает, но длинное лезвие ножа уже распарывает ему шею, перерезает артерии и яремную вену. Он хрипит, конвульсивно дергается, но я не слезаю с него, пока не убеждаюсь в том, что этот защитник истинной веры мертв.

Лицо Антона в крови. Вначале мне кажется, что он тоже ранен. Лишь потом я осознаю, что это кровь моджахеда.

– Прощай, братуха, – шепчу я. – Ты еще можешь со мной уйти.

Он грустно смотрит на меня и улыбается. Вынимает из ножен мертвого боевика кривой нож и показывает, что будет защищаться, живым не сдастся.

Я присаживаюсь над трупом, преодолеваю брезгливость – другого выхода просто нет – и начинаю переодеваться. Антон молча смотрит на меня.

Когда все готово, он машет мне рукой, словно ребенок.

– Прощай, – повторяю я и думаю, что даже при самом благополучном раскладе этому парню жить осталось совсем немного, считаные часы.

Я неслышно выбираюсь наружу. Легкие тут же наполняются холодным воздухом ночи, чистым и свежим. После зловонного сарая этот воздух кажется мне верхом блаженства. Снаружи никого нет, только где-то сонно тявкнул пес.

Звезды поблескивают, как драгоценные камни, раскиданные по черному небесному покрывалу.

Напоследок оглядываюсь. В одном доме горит свет. Я вижу чью-то фигуру. У меня почему-то нет никаких сомнений в том, что это Франц.

Я уверен в том, что наши дорожки как-нибудь обязательно пересекутся.

Помолившись про себя, я исчезаю в темноте».

Отставной посмотрел на блокнот, ставший в последнее время чуть ли не живым, родным ему существом.

«Скоро все закончится, – подумал он. – Мои воспоминания, задание по Кольцову, жизнь. Все сразу».

Но как-то так вышло, что эта мысль не ввергла Коновалова в депрессивный ступор. Наоборот, его неожиданно охватило необъяснимое облегчение. Может, именно такое состояние появляется у неизлечимо больных людей, когда из их уст вот-вот вырвется последний вздох?

– Нет! – вдруг вырвалось у него, и Виктор непроизвольно зажал рот руками, как если бы не доверял командам собственного мозга.

«Я не добрался до Франца. Да. Пока вопрос с ним не решен, ничего не закончено».

Прогорклый запах пота бывшего командира преследовал Виктора каждую ночь после того случая в тире. Отставной ложился в кровать, и ему чудилось, что смрад от тела Франца окутывает его липким одеялом. Он открывал глаза, скрипел зубами, морщил нос, брызгал туалетной водой, жег спички. Но проклятый запах пота будто впитался в каждый миллиметр его жилища, проник во все поры кожи. Ему начинало казаться, что избавиться от такой мерзости нет никакой возможности.

Вечером у него была запланирована встреча с Тихим. Все занятия и стрельбы уже были закончены. Они сидели в тренерской.

– Он пунктуален донельзя, – монотонно вещал Тихий. – Вся его жизнь расписана по порядку. Этот человек очень уверен в своих силах, что, впрочем, играет нам на руку…

«Я все это прекрасно знаю и без тебя», – хотел было одернуть Тихого Виктор, но в последний момент сдержался.

– Лучшее время – утро. Он бегает независимо от погоды. Каждый день ровно в пять тридцать выходит из подъезда. По Павелецкому проезду шагает к Москве-реке и начинает пробежку в сторону Дербеневской набережной.

– Разве выбор места и времени не моя прерогатива? – Виктор был явно удивлен.

Тихий улыбнулся как-то снисходительно, словно имел дело с несмышленым подростком.

– Только не сейчас. Поэтому Санитар остановил свой выбор на тебе. В этот раз все делается по инструкции сверху. Объект должен быть ликвидирован показательным способом. Поэтому работаем сообща.

«Да, конечно, – подумалось Виктору. – Вот только цели у каждого из нас разные».

– С объектом можно было бы работать вечером или ночью. Это намного безопаснее, – сказал он вслух.