Наталья Александрова - Восемь обезьян

— А мне-то… — пробурчала Надежда на бегу.

С мужем столкнулись у подъезда, Надежда сказала, что у нее заболела голова и она вышла подышать свежим воздухом перед сном. Муж забеспокоился, не простудилась ли она, заставил выпить на ночь чаю с медом и надеть шерстяные носки.

Утром пришла эсэмэска от Алены. Обладательницу последнего номера телефона звали Мария Сергеевна Колотун, от роду она имела сорок девять лет, жила в центре города и работала в школе. Преподавала русский язык и литературу, и преподавала, видимо, хорошо, потому что являлась заслуженной учительницей и обладательницей различных титулов, типа учитель года и так далее.

Мысленно похвалив Алену — толковая все-таки девица и работает оперативно, — Надежда еще раз прочитала сообщение и обрадовалась. Если дело касалось преподавания литературы, то у нее есть к кому обратиться. Давняя и самая близкая подруга Алка Тимофеева много лет работает в школе. Завуч старших классов, преподает тоже литературу, так что эту самую Марию Колотун не может не знать, наверняка они хоть как-то пересекались на совещаниях в гороно или еще где-то. Алка страшно активная и энергичная, да еще и общительная, так что быстро найдет эту самую Колотун.

Трубку Алка не брала. Все ясно, значит, она на уроке. Надежда отложила телефон и занялась хозяйством, потом позвонила снова и опять долго слушала длинные гудки. Странно, вроде бы сейчас у них в школе перемена. Надежда позвонила секретарю школы, с которой была знакома, и та сообщила, что Алла Владимировна на городском совещании по вопросам образования и вернется только часам к четырем.

Надежда отстучала сообщение: „Алка, возьми трубку, это срочно!“, — и подруга тут же ответила.

— Ну, что у тебя? — Алка говорила шепотом. — Случилось что-то, все здоровы?

— Да все нормально, мне сведения нужны.

— Надька, я на совещании важном, потом нельзя?

— Нельзя! — строго сказала Надежда. — Мне срочно. Алка, а ты знаешь такую Марию Сергеевну Колотун?

— Машку? — Алка от удивления повысила голос, и тут же на нее зашикали. — Да мы с ней сто лет знакомы, на каждом совещании встречаемся, в Москву вместе ездили недавно, в пансионате на Валдае отдыхали.

— А ты можешь меня с ней свести?

— А тебе зачем? — по инерции спросила Алка, но тут же поправилась: — Да знаю, знаю, что опять ты ввязалась в какое-то расследование. Ох, Надежда!

— Алка, — сердито начала Надежда, — мы с тобой сколько знакомы? Больше сорока лет. И уж за такой срок ты смогла бы убедиться, что я по пустякам людей не беспокою.

— Ну ладно, ладно, все поняла, тем более что Маша вон сидит, в соседнем ряду. Значит, через час у нас будет перерыв. Тут кафе есть на первом этаже, внутрь-то тебя не пустят, а в кафе есть вход с улицы, туда свободно можно пройти.

Алка продиктовала адрес и отключилась, а Надежда рванулась к зеркалу, чтобы навести на скорую руку хоть какой-то макияж, а то из дому выйти стыдно.

Алку она увидела сразу, что и неудивительно, ее трудно было не увидеть. Сегодня по случаю совещания на Алке был надет новый костюм зеленого цвета. И блузка в горошек. Туфли тоже зеленоватые. Вот туфли были хороши, как, подходя, отметила Надежда. Тонкой кожи, красивой формы, видно, что дорогие.

Все остальное было, как всегда, полным кошмаром. Костюм, несмотря на то что плотно обтягивал Алкину мощную фигуру, сидел отвратительно, да и оттенок зеленого был ужасный. Не бутылочный, не цвет весенней листвы, не бледный, нефритовый, не фисташковый, наконец, хотя Надежда всегда считала, что фисташковый цвет уместен только на самих фисташках и больше нигде. Цвет же Алкиного костюма был какой-то жутко пластмассовый. Ну да, именно такой цвет имеют игрушечные пластмассовые динозавры или крокодилы, которые продаются в ларьках с газетами и журналами.

— Алка, — сказала Надежда, подходя, — с чего это тебе вздумалось купить зеленый костюм?

— А что, ты считаешь, что зеленое меня бледнит? — забеспокоилась Алка.

— Да нет… — Алкин румянец во всю щеку можно было видеть в темноте за километр.

— Ну, тогда ладно. Вот, Маша, познакомься, — Надежда только сейчас увидела хрупкую светловолосую женщину, которая скрывалась за мощной Алкиной фигурой, — это подруга моя, Надежда. Она, ты понимаешь, частный детектив, только не любит, когда ей рекламу делают. Зачем-то ты ей нужна, так что ты ответь на ее вопросы, потому что она все равно не отстанет. Это, Маша, не женщина, а бультерьер, как вцепится, так ни за что не отцепить.