Наталья Александрова - Восемь обезьян

— Ужас какой! — проговорила Надежда, живо представив себе эту сцену. Как в эти светлые вьющиеся волосы вцепились волосатые обезьяньи лапы.

— Вот именно — ужас! — подхватила Мария. — Я тогда и сказала Виталию: или я, или она! И не только она, а чтобы в моем доме больше не было никаких обезьян!

— И что — он выбрал эту самую обезьяну? — ужаснулась Надежда.

— Представьте себе… — вздохнула Мария. — То есть он, конечно, очень страдал, чуть не плакал, но в итоге сказал: прости, Маша, но я ничего не могу поделать! Я тебя очень люблю, и без тебя мне будет тяжело, но высшие приматы — это мое призвание!

Надежда представила, что было бы, если бы ее муж поставил перед ней вопрос ребром: или он, или самодеятельные детективные расследования… нет, конечно, она бы выбрала мужа, но такой выбор причинил бы ей неимоверные страдания.

А вот если бы она поставила вопрос ребром: или она, или кот, то еще неизвестно, кого бы выбрал муж. То есть известно: разумеется, кота. Как ни тяжело это признавать, но ее муж выбрал бы кота. Другое дело, что Надежда такой вопрос ни за что не поставит. Разумеется, если кот не станет прыгать на нее со шкафа и вцепляться в волосы. Глупости, Бейсик, конечно, хулиган и разбойник, но они с Надеждой ладят.

— Вот видите — вы его понимаете! — проговорила Мария, видимо, прочитав мысли Надежды. — Вот и я его в конце концов поняла. Но остаться в одном доме с ревнивой обезьяной я не смогла. Вот мы и решили расстаться. Хотя отношения у нас с Виталием неплохие, мы иногда встречаемся… вот я и подарила ему обезьяну. Кстати, она была очень на него похожа.

— Да, я знаю эту мастерскую, — кивнула Надежда. — Они добиваются замечательного сходства. Так что, эта обезьяна по-прежнему у вашего мужа?

— Бывшего мужа! — уточнила Мария.

— Вы мне можете дать его координаты?

— Да запросто! Правда, застать его дома очень трудно, большую часть времени он проводит на работе, иногда даже спит там. Он говорит, что это нужно, чтобы обезьяны считали его за своего. Так что проще всего вам его застать в Институте поведения приматов… Вы просто скажите ему, что Маша просила отдать ей обезьянку, ничего не объясняйте, он и так отдаст.

Тут прозвенел звонок, которым созывали учителей на совещание. С Марией Сергеевной простились дружески. Алкин голос слышался вдали, но саму ее Надежда обнаружить не смогла, Тимофеева затерялась в толпе школьных работников.

Пошатавшись по закоулкам вокруг Сенной площади и убедившись, что за ним не увязался какой-нибудь шпик, Ванята пришел в ночлежку, где к тому времени наверняка уже собрались его „воспитатели“. Однако, свернув в темную подворотню, прежде чем спуститься в жилой подвал, Ванята опасливо огляделся по сторонам, вынул из стенки кирпич и спрятал в образовавшийся тайник золотую монету.

Он хотел уже положить на место кирпич, как вдруг у него за спиной раздался хриплый голос:

— Крысятничаешь, гаденыш?

Ванята испуганно обернулся. За спиной у него стоял Микола.

— Микола, ты! — Мальчишка придал своему лицу радостное выражение. — А я было испугался… мало ли, думаю, чужой кто!

— Правильно испугался! — прошипел Микола. — А ну, покажи, что ты там припрятал!

— Да ничего такого, конфекту вкусную… я по малолетству конфекты сильно уважаю…

— Ты мне зубы-то не заговаривай! Показывай, что там у тебя! Показывай, говорят!

Ванята шмыгнул носом, запустил в тайник грязную руку и действительно вытащил леденец в яркой обертке.

— Видишь, Микола, конфекта! Коли хочешь — забирай… мне для тебя не жалко…

— На черта мне твоя конфекта! — Микола оскалился. — У тебя там еще что-то спрятано! А ну, покажь!

— Христом Богом клянусь, больше там ничего нету… — захныкал мальчишка.

— Ты меня не серди! — Микола надвинулся на него, как вдруг из темноты под лестницей раздался укоризненный голос:

— Ты зачем же, Микола, мальца забижаешь? Дите обидеть — все одно что Бога обидеть!

Из темноты появился узкоглазый старичок, тяжело опираясь на свою палку.

— Дядя Митрофан, дядя Митрофан, хорошо, ты подоспел! — обрадовался Ванята.

— Ты это зря, дядя Митрофан! — недовольно проворчал Микола. — Этот гаденыш крысятничает. Обшмонал того жмурика и хабар хотел припрятать.

— С энтим мы разберемся, — проскрипел старичок. — Верно, Ванята, разберемся?

— Ве… верно! — ответил мальчишка неуверенно. — Мы с тобой завсегда разберемся…

— А ты, Микола, порядки свои тут не заводи. Молодой еще для этого. Ты не забыл, как я тебя подобрал полумертвого? Не забыл, как я тебя выходил?