Александр Гмырин - Круг избранных

— Надо не контролировать дело — вести его лично, — губернатор не скрывает недовольства.

— Я не следователь, — в начальнике УВД проявляется упрямство.

— Мы тоже подключаемся, — начальник УФСБ пытается сгладить ситуацию.

— «Подключаемся», «контролируем», а тут шумиха уже до Москвы докатилась, — Семен Трофимович держит в руках обзор СМИ, подготовленный пресс-службой.

— Вот они, — тыча пальцем в листок говорит губернатор, — нисколько не сомневаются, что это убийство. Да еще и по политическим мотивам. Каково?

— Ну, местную прессу и телевидение мы приструним, — вмешивается в разговор Зобин, беспортфельный министр. — Есть у нас и на них рычаги, и на типографии. Вот с московскими СМИ посложнее.

— Надо сделать все возможное, чтобы ситуацию притушить. Каким образом — вам виднее. Но всяких «желтых» сенсаций больше быть не должно. — Хозяин региона переводит взгляд с «силовиков» на Зобина. И — опять на них. — Расследование дела беру под личный контроль. Прошу регулярно сообщать о ходе следствия. Все.

— Вообще, дело совсем непонятное, — ударился в рассуждение Зобин, не собираясь уходить. Гости, приподнявшись было в стульях, вновь сели. Губернатор не остановил. — То, что это не случайность, не несчастный случай — ясно. Не бывает таких совпадений.

— Да почему не бывает? — встревает в спор милицейский генерал. — Я тридцать лет в этом дерьме копаюсь — чего только не насмотрелся. И такие бывают заковыристые дела — никаким писакам не выдумать. А случается, кажется, ну какой-то прямо криминальный гений орудует. Дело раскроешь — тьфу, смешно, нелепица на нелепице, случайность на случайности. Всякого в нашей грешной жизни предостаточно.

— Философствовать, генерал, это вот ему, партийному функционеру пристало, — успокоившись, включается разговор и губернатор. — Ты свое дело должен делать.

— Да уверен я — убийство, — не соглашаясь, но и не споря особо продолжает Зобин. — Да, в общем, не в этом и суть. Кому это выгодно? И кто, если убийство (в чем я лично не сомневаюсь), мог это сделать? Вот на какие вопросы, уважаемые господа-товарищи, надо бы нам ответить.

Давайте разберем по полочкам. По моим данным этот убитый (или погибший, если хотите) агитатор — не такая уж важная шишка. Так, средней руки журналистишка. С ним Котицкий не много бы выиграл, и без него не много потеряет. По крайней мере нам, солидной партии, смерть агитатора Котицкого уж точно не в руку. Напротив, она нам сильно портит общую картину: всех собак навешивают на власть, губернатора, а с ними наша партия крепко повязана.

Напрашивается мысль о ребятках из штаба Новикова, нашего и Котицкого соперника. Эти бандюги на все способны. Но сам Новиков, по-моему, тоже не глуп и понимает, что лишние разборки, да еще такие бестолковые, ему ни к чему. Так что и эта версия отпадает.

Тогда что и кто? Не представляю…

— Я все же склоняюсь к версии несчастного случая, — генерал стоит на своем.

Губернатор поворачивается к фээсбэшнику:

— А вы?

— Мне кажется, — осторожничает начальник УФСБ, — надо глубже покопаться в личностных мотивах. Есть у меня информаторы… Рано пока не только выводы делать, но и версии выстраивать. Полностью согласен с Семеном Трофимовичем — надо работать.

— Ну, слава Богу, к согласию пришли, — губернатор встал. — Ладно, до свидания.

Уже в дверях, задержавшись, Зобин обернулся:

— А может, это сам Котицкий? Ему-то это ой как выгодно, сейчас такую агитацию на убийстве закрутит.

— Ну, это уж вы, Федор Иванович, хватили через край, — губернатор сказал, но не очень убеждающее.

Зобин кивнул и притворил дверь.

13

Полосатая кошка перебежала дорогу. Не черная, слава богу, но все же кошка. И — перебежала.

Полосатая, как жизнь.

Только вчера, кажется, все кругом было светло. Все — прекрасно. И так должно было быть всегда.

А сегодня — плохо. Тускло и неуютно.

Чертов сапог натер ногу — кажется, там уже мозоль. Откуда-то образовалась дырка в кармане плаща, и в подкладку провалилась зажигалка. И как теперь прикурить?

Здоровенный идиот — слепой! — явно наркоман, толканул до боли в плечо. А до остановки еще топать и топать…

Андрей как сквозь землю провалился. Пропал, будто его никогда и не было. Можно было посчитать все за сон, если бы не колечко с драгоценным бриллиантом. Оно — вот, на пальце, а его — нет.

Наверно, нашел другую. Конечно, с его-то возможностями. Любая дурочка на шею кинется.

Не понял, не распознал своего счастья. Она ведь не просто так, за деньги, она бы любила его, как никакая другая.