Фредерик Форсайт - Нет возврата

К вечеру море успокоилось. Пенные валы сменились тихой лёгкой зыбью. Жан-Поль и Хиггинс, которого уже не рвало, но ещё мутило, подошли посмотреть. Месье Пасьен заглушил двигатели и заблокировал штурвал, а затем слез со своего насеста и присоединился к ним. В молчании они всматривались в воду за кормой.

За леской к катеру, крутясь и колыхаясь, двигалась некая масса. Вот она разорвала зыбистую воду; на мгновение показался гребенчатый плавник, повернулся и исчез. За ним отвесно вверх высунулось длинное копьё и вновь скрылось под водой.

В двадцати ярдах они смогли рассмотреть огромную тушу Императора. Если только в его костях и мускулах не сохранилось остатка сил для последнего отчаянного рывка, ему уже не удастся обрести свободу. Он проиграл. Расстояние сократилось до двадцати футов, и стальной поводок упёрся в кончик удилища. Килиан надел толстую кожаную перчатку, взял поводок в руку и потянул. Никто не обращал внимания на Мергатройда, скрючившегося в своём кресле.

Первый раз за восемь часов он выпустил из рук удилище, и оно завалилось на транец. Медленно, с трудом он расстегнул свою упряжь, и ремни упали с него. Он перенёс вес тела на ноги и попытался встать, но его бёдра и икры слишком ослабли, и он рухнул на палубу рядом с мёртвой дорадой. Четверо его спутников разглядывали то, что плыло за кормой. Килиан медленно тянул рукой в перчатке за стальной поводок, а Жан-Поль запрыгнул на планширь и занёс большой багор высоко над головой.

– Нет!

Крик Мергатройда был похож на хриплое карканье.

Мальчик замер и оглянулся. Мергатройд стоял на четвереньках и высматривал что-то в коробе со снастями. Сверху лежала пара кусачек. Он взял их большим и указательным пальцем левой руки и вложил в похожую на фарш ладонь правой. Пальцы медленно сомкнулись на рукояти. Подтягиваясь второй рукой, он поднялся и перегнулся за корму.

Император был прямо под ним, полумёртвый от изнеможения. Огромное тело распростёрлось в воде за кормой, пасть была полуоткрыта. В углу пасти виднелся блестящий стальной крючок – память о предыдущей встрече с рыбаками; ещё один крюк, совершенно ржавый, свисал из нижней челюсти. От руки Килиана стальной трос тянулся к третьему крюку, их собственному, глубоко засевшему в хрящах верхней челюсти. Лишь самая головка крючка торчала наружу.

Набегающие волны плескались о сине-чёрное тело марлина. С расстояния в два фута на Мергатройда таращился крапчатый глаз размером с блюдце. Рыба была жива, но сил бороться у неё не осталось. Трос, протянувшийся к её пасти от руки Килиана, был натянут. Мергатройд медленно наклонился и поднёс правую руку к рыбьей пасти.

– Потом погладишь, – сказал Килиан. – Сначала поднимем его на борт.

Очень осторожно Мергатройд захватил лезвиями кусачек стальной трос в том месте, где к нему крепилась головка крючка. Затем нажал. Кровь брызнула из ладони и растворилась в солёной воде вокруг головы марлина. Он нажал ещё, и стальной тросик лопнул.

– Что вы делаете! Он же уйдёт! – закричал Хиггинс.

Император смотрел на Мергатройда; очередная волна перехлестнула через него. Он мотнул своей усталой старой головой и опустил длинный клюв в прохладную воду. Следующая волна перевернула его брюхом вниз, и он опустил голову ещё глубже. Далеко в стороне огромный полумесяц его хвоста устало поднялся и опустился; почувствовав опору, он плеснул два раза, увлекая тело вперёд и вниз. Хвост был последним, что они увидели: несмотря на усталость, он усердно работал, унося марлина домой, в холодную тьму.

– Ох, ни хера себе… – вырвалось у Килиана.

Мергатройд попытался выпрямиться, но кровь слишком сильно прилила к голове. Он вдруг увидел, как небо медленно закружилось и начало быстро темнеть. Палуба встала дыбом и ударила его сначала по коленям, а затем по лицу. Он потерял сознание. Солнце зависло на западе, над вершинами гор острова Маврикий.

Когда "Аван" пересёк, наконец, лагуну и вернулся к своему причалу, оно уже час, как закатилось. Мергатройд пришёл в себя. Пока они плыли, Килиан снял с него брюки и свитер, чтобы прохладный ветерок остудил обгорелое тело. Мергатройд осушил одну за другой три бутылки пива и уселся на скамью, согнувшись над ведром с очищающей солёной водой и погрузив в него руки. Он не заметил, как катер подошёл к деревянной пристани и Жан-Поль стремглав помчался в деревню.

Месье Пасьен заглушил двигатели и убедился, что швартовочные концы надёжно закреплены. Он сбросил на пирс большого бонито и дораду, затем убрал снасти и наживки. Килиан выволок на пристань ящик-холодильник и запрыгнул обратно: