Эйми Моллой - Идеальная мать

— Сколько раз я тебя просил, не называй меня так. Из твоих уст это звучит странно.

— Прошу прощения. Нет, я не злюсь на тебя, Тэб Маркус Амедео Шеперд.

— Давай не преувеличивать, — он бегло просмотрел папки, которые ему оставил Аарон и отложил их на маленький столик за письменным столом. — У меня плохие новости.

У нее сжалось сердце:

— Что-то с Мидасом?

— Мидас?

Она кивнула:

— Мидас Росс. Младенец, о котором все время говорят в новостях. Аарон сказал, ты встречался с Деллом. Я подумала, ты расскажешь о…

— Я так и думал, что ты расстроишься. Малышу столько же, сколько Поппи, — он повернулся к ней спиной и налил себе кофе. — Каким же чудовищем надо быть, чтобы украсть ребенка.

— А ты что-нибудь…

Он отмахнулся от вопроса:

— Да нет, я не о нем говорил. Это касается нас с тобой. — Он повернулся к ней, она приготовилась к худшему. — Мне придется отменить нашу встречу. Я не успел прочесть материал, который ты вчера отправила, и у меня сейчас еще одна встреча.

Она почувствовала огромное облегчение. Ей не придется здесь сидеть и целый час обсуждать эту ужасную книгу. Она могла уйти и осмыслить все то, что узнала.

— Тэб, — нарочито раздраженно сказала она.

— Понимаю, я засранец, прости. Сможешь завтра зайти?

Она сложила в сумку ноутбук и блокнот:

— Естественно.

— Погоди, я завтра я целый день на фандрайзинговом мероприятии на Лонг-Айленде. Послезавтра сможешь?

Она кивнула:

— Как тебе удобней.

— Спасибо, друг, — он сел за стол и уткнулся телефон. — Как там наша малышка?

— Очаровательна.

— Да? А она слушается мамочку? Если что, я с ней побеседую.

— Не знаю, сумеешь ли ты ее убедить, но я буду рада, если ты скажешь ей, что ночью нужно спать.

Не отрываясь от телефона, он протянул руку:

— Покажи-ка. — Он поднял глаза. — Хочу какую-нибудь из последних фотографий.

Телефон Колетт лежал в сумке. Тэб встал, она повернулась к нему спиной и аккуратно открыла сумку. Тут в дверях появился Аарон.

— Сэр, извините, но вас ждут. У них мало времени.

— Ладно, понял. — Тэб сделал большой глоток кофе и поставил кружку на столик рядом с папками. — Отправь мне фотографий, — сказал он, уходя, и похлопал по плечу.

Колетт простилась с Элисон и вышла на улицу. Она быстро шла к метро сквозь людей, сквозь воздух, пропитанный запахом прогорклого масла, на котором жарили крендельки. В метро она заняла свободное место в конце прохладного вагона. Через десять минут, когда поезд выехал из туннеля на Бруклинский мост, она увидела толпу пешеходов, которые брели по тротуару под жарким июльским солнцем. Она достала телефон и стала писать сообщение, глаза щипало от слез: «Девочки, вы завтра утром заняты? Приходите ко мне, нужно кое-что рассказать».

Ночь вторая

Я не знаю, что делать.

Я пытаюсь не забывать о словах акушерки: глубокое дыхание активизирует парасимпатическую нервную систему, помогает погрузиться в состояние покоя и расслабиться. Но у меня не получается. Грудную клетку сдавило, мне не хватает кислорода. Мне нужно выйти отсюда, подышать свежим воздухом, но там караулят журналисты, выжидают, чтобы завалить меня вопросами. Элиот Как-его-там из «Нью-Йорк пост» — нелепая одежда, дешевая стрижка, жирная кожа — хочет, чтобы мамочка им гордилась, увидев имя сына в газете. Он все время был там, говорил с соседями. Что вы делали той ночью? Как вам кажется, что же произошло? Что вы можете сказать о матери ребенка ?

Я брожу по коридору, привычно не наступаю на шестую скрипучую половицу рядом с детской. Я не открываю занавесок. Не хочу, чтобы знали, что я дома. Не хочу, чтобы опять пришел полицейский, спрашивал, могу ли я с ним поговорить, выведывал, не знаю ли я еще чего-нибудь.

Я больше ничего не знаю. Откуда мне знать, ведь я так плохо помню тот вечер — события крутятся перед глазами, словно серия фотографий со вспышкой.

Я помню, как читала имейл от Нэлл — она предложила сходить куда-нибудь на пару часов без детей.

Я помню, как подумала: нет, я точно никуда не пойду. А потом я все время перечитывала ее письмо и задумалась. Нэлл настаивала: «Приходите все, а главное — Уинни. Ответ „нет“ не принимается».

И я быстро решилась: ладно. Пусть будет ответ «да»! И вообще, почему бы и нет? Я не меньше других заслужила право куда-нибудь сходить. Я заслужила право повеселиться. Почему я вечно должна сидеть дома и сходить с ума из-за ребенка, ведь все остальные матери в мире, кажется, спокойно куда-то ходят, справляют праздники, могут себе позволить пару коктейлей. У них как-то само собой получается управляться с этой новой жизнью. Они такие спокойные. Такие уверенные в себе. Такие, сука, совершенные.