Мэри Стюарт - Гром небесный. Дерево, увитое плющом. Терновая обитель (сборник)

– Мое прошлое, – колко возразила я, – никогда не порождало ничего подобного. Так вот какая встреча готовилась вашему блудному сыну? Я, э-э, так поняла, вы отнюдь не стали бы закалывать упитанного тельца в честь Аннабель. Вы сказали – Аннабель?

– Аннабель. Да, пожалуй, не стал бы. – Он отвернулся от меня, глядя на расстилавшуюся внизу гладь озера, и, казалось, всецело увлекся созерцанием пары лебедей, плывущих вдоль полосы тростников у противоположного берега. – Вы догадались, что я хотел напугать ее.

Это было утверждение, а не вопрос, однако в нем звучала и какая-то забавная пробная нотка.

– Да, отчасти, – сухо подтвердила я.

– Надеюсь, вы не вообразили, будто я наговорил всю эту ерунду всерьез?

– Не зная обстоятельств, – хладнокровно ответила я, – не берусь судить. Но у меня определенно сложилось впечатление, что этот утес слишком высок, а до дороги слишком далеко.

– Неужели?

Наконец в его речи проскользнул слабейший налет ирландского говора. Мой собеседник повернул голову, и глаза наши встретились.

Я рассердилась, поймав себя на том, что снова затаила дыхание. Ведь было совершенно очевидно, что даже если сей весьма эффектный молодой человек и впрямь замышлял убийство пять минут назад, то теперь оставил эту мысль.

Он улыбался мне, включив на всю мощь пресловутое ирландское обаяние, и, как я раздраженно подумала, до того напоминал воплощение традиционной девичьей молитвы, что это просто не могло быть правдой. Он протянул мне портсигар, чуть приподняв одну бровь – тонко рассчитанным и неотразимым движением.

– Вы ведь простили меня? Больше не хотите бежать без оглядки?

Конечно, по-хорошему мне следовало просто развернуться и уйти. Но ситуация перестала быть – если вообще когда-то была – опасной. Я уже и без того выглядела и чувствовала себя более чем глупо для одного дня. А повернуться и сбежать было бы еще бесконечно глупее, не говоря уж о том, что это трудно исполнить, не теряя достоинства. И потом, когда первый испуг утих, во мне пробудилось любопытство. Я хотела узнать больше. Не каждый день в тебе узнают – и из-за этого накидываются с угрозами – двойника кого-то, умершего несколько лет назад.

Поэтому я улыбнулась в ответ на смущенно-извиняющуюся улыбку и взяла предложенную сигарету.

Я опустилась на прежнее место, а молодой человек присел на стену в ярде от меня, повернувшись так, чтобы видеть мое лицо, и обхватив руками одно колено. Из уголка его рта небрежно торчала сигарета, дым поднимался вверх мимо прищуренных глаз. Колли растянулся у ног хозяина.

– Вы остановились где-нибудь неподалеку? Нет, вряд ли, не то все только о том и судачили бы. Ваше лицо хорошо известно в этих краях. Значит, просто приехали на денек? На каникулы?

– В некотором роде. На самом деле я работаю в Ньюкасле, в кафе. Сегодня у меня выходной.

– В Ньюкасле? – повторил мой собеседник тоном полнейшего изумления. – Вы?

– Да. А что тут такого? Вполне славный городок.

– Разумеется. Только вот… ну, как подумаешь, немного странно, что вы приехали в эти края. Что вас сюда привело?

Короткая пауза.

– Знаете, – наконец нарушила я молчание, – по-моему, вы все еще мне не верите. Ведь так?

Несколько мгновений он не отвечал, все так же напряженно разглядывая меня через сигаретную дымку. Я твердо выдержала этот взгляд. Наконец молодой человек медленно разжал руки, вынул сигарету изо рта и стряхнул пепел, следя, как тончайшие серые крупинки тают в воздухе.

– Нет. Я вам верю. Но не слишком вините меня за резкость. Странноватое ощущение – наткнуться на двойника человека, которого знал раньше.

– Поверьте, еще страннее узнать, что у тебя есть двойник, – заметила я. – Как ни смешно, но это такая вещь, которую как-то отказываешься признавать.

– Знаете, об этом-то я не думал, но, сдается, вы правы! Чертовски не хотелось бы убедиться, что существуют два меня.

«Тут я тебе верю», – подумала я, но вслух говорить не стала, а лишь улыбнулась.

– Полагаю, это посягательство на личность. Сразу включается примитивное чувство – как бы его назвать? Индивидуальности? Самобытности? Хочется быть только собой и никем иным. Да еще это до жути напоминает колдовство. Чувствуешь себя, точно дикарь с зеркалом или Шелли, как-то перед завтраком повстречавший призрак.

– А он правда его встретил?

– Он так утверждал. Якобы это предвестье несчастья, а может, даже смерти.

Мой собеседник усмехнулся:

– А я, оказывается, рискую.