Мэри Стюарт - Гром небесный. Дерево, увитое плющом. Терновая обитель (сборник)

Единственная дочь миссис Силвер вспыхнула, рассмеялась и обернулась к Стивену.

– Меня? Нисколько! – сказала она и со счастливой улыбкой поцеловала его в губы.

На кухне было тепло и уютно. Шторм утих, обессиленный ветер едва шевелил ставнями. Дженнифер, тоже обессиленная, сидела возле пылающего камина, привалившись к спинке стула, и огненное бренди, прописанное доктором Лебрюном, разливалось жаром по ее жилам.

Как они добрались до фермы Бюсака, она помнила смутно, и сейчас все еще находилась в полусонном состоянии. В памяти всплывала картина того, как с нее снимали промокшую одежду, заворачивали в теплое сухое одеяло, усаживали на высокий стул у огня и поили горячим кофе, приправленным доброй порцией бренди.

Она окинула взглядом до боли знакомую комнату, теперь переполненную подвижными тенями, – должно быть, это были полицейские. Но сейчас ее вряд ли могло что-то встревожить, голова была предельно пуста. Сидя в уютном гнездышке из одеял, она постепенно оттаивала, согреваемая жаром огня, и напряжение последних часов оставляло ее…

…Кто-то задавал вопросы, и спокойный голос Стивена отвечал на них. Дженни снова приоткрыла глаза – Стивен сидел на полу, прислонившись спиной к ножке стула, его темная шевелюра была на уровне ее колен. Ноги в изрядно помятых, но уже сухих шерстяных брюках Стивен вытянул к камину.

Стивен курил и, пересиливая усталость, разговаривал с Жюлем Медоком, старшим офицером из Лу. Тот пристроился на маленькой скамеечке и тоже глядел на огонь, но лицо его было исполнено некой административной важности, точно он председательствовал в суде. Торжествующий взгляд черных глаз и оживленная жестикуляция полицейского составляли разительный контраст с медленными и неохотными движениями Стивена – его рука, казалось, с трудом поднесла сигарету ко рту.

Он жадно и глубоко затянулся и медленно выпустил сигаретный дым.

– Ну вот, теперь вам все известно. – И, словно завершая разговор, он щелчком послал окурок в огонь. – Я изложил вам все, что знаю. Учитывая то, что рассказал ночью Бюсак, можно считать, что большинство наших подозрений подтвердилось. Единственное, чего я не могу понять, – почему такой человек, как он, так долго терпел шантаж. Это не в его характере. Хотя, судя по вашим словам, они были сообщниками?

Жюль Медок ответил:

– Так оно и было. Видимо, сначала их отношения носили случайный характер, достаточно невинный. Много лет назад она пару раз использовала Бюсака, чтобы помочь своим друзьям покинуть Испанию. И насколько я понимаю, именно Бюсак пришел ей на выручку, когда она сама решила перебраться во Францию. Затем, во время оккупации, она поняла, насколько прибыльно его дело, и у нее созрела идея тоже урвать куш. Со своей стороны, она могла через испанские связи организовывать встречу на той стороне границы… и, естественно, поскольку он мог гарантировать беглецам помощь в Испании, их число и, соответственно, реальный доход резко возросли. Вполне могу поверить, что она вошла в дело с добрыми намерениями и, по всей видимости, еще довольно долго обольщалась на сей счет. Будто можно в грязи возиться, да рук не замарать.

– А после случая с Исааком Ленорманом она увязла окончательно.

– Возможно, но я так не думаю. Судя по рассказу Бюсака, он был бы только рад избавиться от нее. Но когда он оказался в ее власти, она решила, что вправе претендовать на большее. И добилась своего.

– И это помогло ей предать забвению убийство Ленормана?

– Трудно представить себе, как на этот раз ей удалось договориться с собственной совестью, – сказал Жюль Медок. – Я думаю, что постепенно жажда власти и денег полностью ее подчинила, она уже не могла остановиться. Так бывает. Чем больше пьешь, тем больше хочется. Должно быть, она еще пыталась убедить себя, что цель оправдывает средства, но не уверен, что эти попытки были успешны.

– Вы считаете, сделка с совестью не удалась?

– Я считаю, – очень сдержанно сказал полицейский, – что ее жизнь давно превратилась в настоящий ад. Оскверненная душа всегда становится местом пыток.

Старые часы угрюмо тикали в тишине комнаты.

«Как странно, – сквозь сон подумала Дженнифер, – по-французски это звучит вполне логично. И очень похоже на правду!» Она с усилием разлепила веки и взглянула на Медока с уважением.

– Опасное и вынужденное партнерство. Этой упряжке суждено было разбиться, и в пропасть полетели оба. Все концы уничтожены. Теперь единственное, что вам осталось, это изъять триптих. – Стивен улыбнулся. – Конечно, это очень деликатное дело.