Мэри Стюарт - Гром небесный. Дерево, увитое плющом. Терновая обитель (сборник)

– Рассказывай.

– За следующим поворотом… – Он сделал легкое движение головой в сторону тропы. Его пальцы впились в ее руку. – Налево… тропа уходит вниз между двух приметных скал. И доходит почти до воды. Спуск труднее, но короче. Если сможешь найти тропу, все будет в порядке.

– Вроде это не сложно. Тропа приведет к водопаду?

– Да. Послушай еще. – Он приподнялся, лицо искривилось от боли и напряжения. – Переход на испанскую сторону… там переправа – нечто вроде каменного мостика через водопад. Иди осторожно, и все будет в порядке. Но надо спешить. Из-за грозы… вода быстро прибывает, а при высокой воде переправу заливает.

Он притянул ее ближе, голос совсем ослаб.

– Уходите с ней. Ты должна успеть вовремя. Возможно, после вас вода поднимется и сеньора опоздает. Если нет, если не успеете вовремя спрятаться… Это опасное место.

– Да, – осевшим голосом сказала Дженни.

– Если эта мерзавка догонит вас…

– Ну?

Голос ее сорвался.

– То тебе… тебе придется убить ее, Снежная Королева, – сказал Бюсак, и его рука разжалась и упала.

Он еще дышал, но Дженни уже ничем не могла ему помочь. Она отпустила повод и вытащила нож из кармана плаща Бюсака. Карман был с левого бока, и ткань насквозь пропиталась теплой кровью. Но она даже не обратила на это внимания и вытащила нож.

Дженни сжала нож в руке, поднялась и, подтолкнув мула в сторону дома, почти бегом устремилась вверх по тропе, отчетливо различимой в ясном свете звезд.

Найти развилку оказалось несложно. Ответвившись влево, тропа крутыми зигзагами ныряла вниз по каменистому склону, наподобие причудливой, устроенной самой природой лестницы. С бесстрашием отчаяния Дженни во всю прыть устремилась по ней – казалось, ноги сами несли ее.

Маленькие деревца, закрепившиеся на склоне, поддерживали ее в наиболее опасных местах, она смело съезжала по глинисто-сланцевой осыпи, пока не упиралась в очередной скальный выступ, затем, развернувшись, как на повороте винтовой лестницы, сбегала к следующему повороту. Через короткое время она вся уже была в ссадинах и синяках, но боли не чувствовала и лишь благодарила судьбу, что до сих пор еще не сорвалась вниз. Зигзагообразными перебежками она мчалась по крутизне, точно мячик отскакивая от скал, и наконец очутилась на тропе, которая проходила по дну ущелья.

Может быть, проворные серны иногда и скакали здесь, однако сейчас их трудно было представить себе на этой тропке. Впереди причудливо громоздились скалы, но глаза Дженнифер уже привыкли к сумрачному освещению, и она умудрялась перемещаться с завидной ловкостью. Именно перемещаться – поскольку лишь изредка ей удавалось сделать шаг-другой без помощи рук; она пробиралась по самому краю обрыва над ревущим потоком, холодный воздух был пронизан светлыми водяными брызгами. За клокочущим потоком мощной стеной, черной и отвесной, вздымался левый склон ущелья. Прижимаясь к выступающим скалистым глыбам, Дженни продвигалась вперед по этой почти не существующей тропе.

Но совсем скоро исчезло даже слабое подобие дороги. Дженнифер остановилась, тяжело дыша, и в смятении огляделась по сторонам.

Земля, на которой она стояла, оказалась мягкой и рыхлой, ноги по щиколотку погрузились во влажную почву, усеянную острыми как бритва камнями. Она беспомощно окинула взглядом ущелье. Вверху и внизу немыми свидетелями недавнего камнепада громоздились камни, вывороченные вместе с пластами земли. Здесь полосой прошел обвал. Осторожно двигаясь по оползающему скользкому склону, Дженнифер вскоре вновь очутилась на тропе.

Отсюда начинался подъем, круто забиравший вверх по правому склону балки, высокие уступы терялись в темноте, откуда доносился непрерывный шум невидимого водопада. На этой дикой скальной лестнице вполне можно было свернуть себе шею, но Дженни с отчаянным упорством карабкалась вверх, и в ее мозгу билась одна мысль: скорее! скорее! Она не замечала ни ссадин, ни ушибов, ни сорванного дыхания, казалось, этот ночной кошмар никогда не кончится и она будет вечно бежать в черном ущелье.

Неожиданно после очередного поворота, на последнем витке серпантина, перед нею предстал водопад.

Здесь ущелье делало резкий поворот к западу, в его отвесные глубины не удавалось проникнуть даже штормовому ветру. Единственным звуком был могучий грохот воды, единственным ветром – ветер от водной лавины, которая брала начало неизвестно где и обрушивалась с высоты сотен футов блестящим пенным водопадом.