Мэри Стюарт - Лунные пряхи. Гончие псы Гавриила (сборник)

Она закончила свое объяснение и принялась убирать весы, явно намереваясь поставить на этом точку.

– А теперь, если позволите, теспойнис…

– Ой, не убирайте, пожалуйста! – закричала я. – Я уверена, моя кузина захочет увидеть это… так интересно! Фрэнсис!

Я подбежала к лестнице и позвала Фрэнсис, поддерживая начатую игру. А бедная София стояла в нерешительности, не выпуская весов из рук.

– Очень мило с вашей стороны. Боюсь, мы создаем вам столько хлопот, но здесь так чудесно, и я уверена, моей кузине все это страшно понравится! Вот она идет. А я теперь быстренько поднимусь наверх и посмотрю остальное…

– Теспойнис, – что-то наконец подействовало на этот бесцветный голос, он прозвучал резко. – Теспойнис, наверху ничего нет, кроме жерновов, совершенно ничего! Не надо наверх, пол гнилой!

И верно. Я видела снизу дырки в досках.

Но я, не раздумывая, весело сказала:

– Ничего, я не боюсь. В конце концов, вас ведь он выдерживает. Я буду осторожна. Боже мой, это что, жернова? Что за диво, какой же нужен ветер, чтобы сдвинуть их!

Я даже не дала себе времени подумать, что бы я сделала, если бы Колин оказался здесь, но маленькая круглая комната, если можно было применить это слово к пространству, почти полностью занятому гигантскими жерновами и примитивными устройствами, была пуста.

Конусообразный потолок был, собственно, крышей мельницы. От вершины этой напоминающей вигвам тростниковой крыши, как шест палатки, спускался в центр помещения огромный вал, на котором вращались жернова. Они, примерно восьми-десяти футов в поперечнике, выглядели так, будто никакая сила, кроме паровой турбины, никогда бы не сдвинула их с места. Из стены выступал металлический рычаг, при помощи которого вся крыша целиком могла быть повернута вокруг центральной оси, чтобы использовать любой ветер, а широкое, соединенное на штифтах колесо, установленное под прямым углом к жерновам, несомненно, передавало на них усилие от лопастей-крыльев. Это ведущее колесо было вытесано из дерева и источено червями, как и пол. Но все было чисто, и комната была хорошо проветренной и очень светлой, потому что в ней было два окна, прорезанных с двух сторон в толстых стенах на уровне пола. Одно из них было затворено и заперто на деревянный колышек, а рядом с ним к стене придвинута куча хвороста, по-видимому оставшаяся после недавнего ремонта тростниковой крыши.

Я перешагнула через дыру в ветхом полу и задумчиво посмотрела на хворост. Неподалеку висел на гвозде глиняный кувшин, под ним стояла метла с короткой ручкой. Метлу, казалось, только что прислонили к стенке, а пол выглядел так, словно был недавно подметен…

Меня заинтересовало, давно ли пользовались кувшином, и я собралась взять его и наклонить, чтобы посмотреть, не осталось ли на дне хотя бы несколько капель.

Но я не успела это сделать, потому что София поднялась уже на верхнюю ступеньку лестницы, и было слышно, как следом за ней взбирается Фрэнсис.

Я быстро повернулась:

– Фрэнсис! Это замечательно! Это как Библия, или Гомер, или еще что-то в этом роде. Иди сюда с камерой, здесь много света! – Потом весело Софии: – Я так рада, что мы увидели все это! У нас, знаете, нет ничего подобного, в Англии по крайней мере. Я полагаю, сохранились еще где-то ветряные мельницы, но я никогда не видела, что там внутри. Можно, моя кузина снимет? Ничего, если открыть второе окно?

Я, сколько могла, продолжала свою обезоруживающую болтовню. В худшем случае я могла вызвать только некоторое раздражение; вчера я показала себя бесцеремонной, не умеющей себя вести, сующей нос в чужие дела, и если сегодня подобное поведение дало бы мне нужный результат, то моя репутация пострадала бы не понапрасну.

Фрэнсис быстро поднялась наверх, охая от восхищения. София, оттаивая от ее явно невинного интереса, достаточно охотно отворила окно и стала объяснять, как работают жернова. Я переводила ее объяснения и задавала кое-какие безобидные вопросы. Потом, когда Фрэнсис, уговорив Софию изобразить некоторые операции с рычагом и наклонным желобом для зерна, принялась за съемку, я как бы случайно… о, совершенно случайно! – оставила их и спустилась по лестнице.

Я увидела то, что искала. В этом я была уверена. София все хорошо подмела, убрала, но все же недостаточно тщательно. Я сама совсем недавно проделала в точности такую же работу в пастушьей хижине, и мой глаз был наметан на некоторые признаки. Тот, кто не искал бы их, никогда бы не догадался, что на мельнице держали пленника. Но я искала, и я знала, что искать.