Мэри Стюарт - Лунные пряхи. Гончие псы Гавриила (сборник)

Я приоткрыла дверь, собираясь сесть в машину, но Хамид вдруг покачал головой:

– К сожалению, у нас неприятности. Нас не пропускают.

– Не пропускают? Но почему же?

– Говорят, у вас паспорт не в порядке.

– Что за чушь! Он в полном порядке! Что в нем не так?

Хамиду было ужасно неловко.

– Нет въездной визы в Ливан… – произнес он извиняющимся тоном. – Пограничник сказал, что раз у вас нет выездной визы из Сирии, значит официально вы вообще не находитесь в стране, поэтому он не может разрешить выезд.

Я выпучила глаза. Все это не укладывалось у меня в голове.

– То есть как – официально меня нет в стране? Тогда как же, по его мнению, я сюда попала? Вырыла подкоп через границу?

– Не думаю, что он вообще утруждал себя такими вопросами. Он, конечно, понимает, что произошла какая-то ошибка, но в его власти находится не так уж многое.

– Прелестно, не правда ли? – сердито спросила я. – Вы принесли паспорт? Можно взглянуть? Черт побери, я проезжала через эту самую границу не далее как в пятницу, и там должен быть штамп… Хамид, ну что у вас за алфавит? Вы сами просматривали мой паспорт?

– Да, мисс Мэнсел, просматривал, и, боюсь, пограничник прав. Штампа нет.

Я торопливо пролистала паспорт. В нем было не так уж много печатей, и проверка не отняла много времени.

Похоже, мой шофер был прав. Въездной визы не обнаружилось. Я подняла глаза на Хамида, до сих пор отказываясь поверить, что из-за чьей-то пустяковой ошибки, в чем бы она ни заключалась, я не смогу попасть в Дамаск.

– Но, уверяю вас, я проезжала здесь в пятницу. Значит, визу обязаны были поставить, правда? А раз не поставили, значит в ошибке виновата не я, а сами пограничники. Я точно помню, что отдавала паспорт на проверку, меня благополучно пропустили… Вы рассказывали пограничнику, что я проезжала здесь в пятницу?

– Я ему говорил, что вы недавно приехали из Дамаска. Я не знал точно, в какой именно день.

– Я приехала в составе туристской группы на пяти машинах – двадцать два человека и руководитель-англичанин. Это было в пятницу, около полудня. Если дежурил тот же самый пограничник, то он, наверное, запомнил, как мы проезжали, а если и нет, то все равно, должны же были остаться какие-то записи? У руководителя был список, в нем должно значиться мое имя. Будьте добры, сходите, пожалуйста, обратно на пропускной пункт и перескажите им все это.

– Разумеется, перескажу. Но понимаете ли, именно в этом может оказаться вся загвоздка. Если вы прибыли в составе группы, то ваше имя наверняка значилось в групповом паспорте – том самом «списке», который показывал руководитель. В таких случаях они обычно не ставят печати в паспорт каждому туристу, если их об этом не попросят специально. Вы ведь не просили проставить вам визу, верно?

– Конечно не просила, мне и в голову это не пришло. Я считала, что наш руководитель все, что нужно, сделает сам – он знал, что я собираюсь остаться в Ливане… Но послушайте, Хамид, что за ерунда! Они прекрасно понимают, что я не могу здесь находиться как незаконный иммигрант! Наверняка они знают и вас, и вашу машину, правда? Вы, должно быть, часто проезжаете здесь.

– Почти каждую неделю. Да, они, конечно, меня знают… Я-то смогу проехать, у меня бумаги в порядке, и мои, и на машину. Но боюсь, вас не пропустят. Правила очень строги.

Еще одна машина, надсадно взревев, миновала пропускной пункт. В рокоте мотора мне послышались насмешливые нотки. С другой стороны к шлагбауму, подрагивая, рыча и взметая пыль, подъехал автобус. Я вышла из облака пыли на обочину. Пассажиры разглядывали меня из окон, но без особого интереса. Такие недоразумения случаются, наверное, каждый день. Правила, по словам Хамида, здесь очень строги.

– Что за идиотизм! – сердито воскликнула я. – Все равно что проверять документы на границе между Англией и Шотландией. Сдается мне, чем меньше страна, тем больше она поднимает шума из-за всякой чепухи… Простите, Хамид, я не хотела вас обидеть. Но эти бессмысленные запреты кого угодно выведут из себя. К тому же эта невыносимая жара… Прошу прощения.

– Ничего страшного, – великодушно отпустил мне грехи Хамид. Его обеспокоенный взгляд светился сочувствием. – Если не ошибаюсь, он возвращается завтра?

– Кто?

– Ваш кузен.

– О кузене я и не думала, – огрызнулась я.

Но это, разумеется, было не так. Я думала о Чарльзе, и Хамид понял это раньше меня. Внезапно я почувствовала себя слабой и уязвимой – ощущение, доселе мне незнакомое и крайне неприятное.