Мэри Стюарт - И девять ждут тебя карет

Она тупо смотрела на меня.

– Я в это не верю!

Мой голос словно взорвался яростью. Но Берта молчала. Если бы она возразила, возможно, я продолжала бы протестовать, но она, не сказав ни слова, ограничилась тем, что пожала плечами, – ничего не означающий жест, которым французы снимают с себя всю ответственность.

– Берта! Вы уверены?

Она еще раз пожала плечами.

– Он так сказал? Бернар так сказал?

– Да. – Потом, посмотрев мне в лицо, она добавила: – Он был выпивши. Он болтал…

– Знаю. Как сумасшедший. Это ничего не значит. Но этого не может быть! Не может быть! Я знаю! Вы слышите, Берта, это просто невозможно!

Она ничего не ответила, но отвела от меня взгляд.

Я открыла рот, потом закрыла и тоже замолчала.

Не пытаюсь даже описать, что со мной было в течение нескольких последующих минут. Время все исцеляет, но даже теперь, когда это кажется таким далеким, нестерпимую боль причиняет воспоминание о том чувстве, которое овладело мной тогда, – мне казалось: что-то во мне сломалось и умерло. Но через некоторое время, уже будучи в силах размышлять более или менее связно, я с ужасом подумала о Филиппе. Это было самое важное. Все остальное можно было преодолеть, забыть на время, отложить собственное горе. Надо было без промедления подумать о Филиппе.

Я отбросила одеяло.

– Куда вы идете? – резко спросила Берта.

Я не ответила. Выскользнув из кровати, я побежала к двери ванной. Пробежать ванную… в темную спальню мальчика… Я наклонилась над ним, прислушиваясь к его легкому ровному дыханию. И только тогда, выпрямившись в накатившей волне облегчения, поняла, насколько поверила Берте, потому что была готова к чему-нибудь подобному. Но в конце концов, что произошло? Испуганная горничная истолковала таким образом пьяную болтовню лакея. Всего лишь? Но слова Берты звучали так правдоподобно и так согласовывались с многочисленными фактами, что я, даже не дослушав Берту, сразу поверила ей и обвинила во всех смертных грехах и своих хозяев, от которых видела только хорошее, и человека, в которого была влюблена.

Застывшая, ничего не различая перед собой, как лунатик, я вернулась к себе в спальню, оставив дверь в комнату Филиппа настежь открытой, и снова легла.

– Все в порядке? – встретил меня резкий хриплый шепот.

Я кивнула.

– О, мисс, о, мисс…

Она снова начала ломать руки. Я помню, что как-то отвлеченно думала: «Вот сидит кто-то ломающий руки. Об этом часто пишут в романах, но вряд ли кто-нибудь видел девушек, ломающих руки, как я вижу сейчас». Когда я наконец нашла в себе силы говорить, то не узнала собственный голос – он был почти беззвучным и каким-то мертвенным.

– Думаю, нам лучше договорить до конца. Я не говорю, что верю всему, что сказал Бернар, но… в общем, я хочу услышать… все. Он говорит, что де Вальми сговорились убить Филиппа. Если это так, то нечего спрашивать почему: выгода от этого для мсье, мадам и… в общем, выгода очевидна.

Я не выбирала слов. Это было вроде театра. Я участвую в театральном представлении. Я больше ничего не чувствовала – ни страха, ни гнева, ни отчаяния. Я просто произносила слова своей роли мертвенным и бесстрастным голосом, а Берта слушала, глядя на меня и ломая руки.

– Вы сказали: «Они уже пытались», – продолжала я. – Думаю, вы имеете в виду тот выстрел в лесу и расшатанные перила?

– Д-да.

– Так.

Я вспомнила выражение лихорадочного ожидания на покрывшемся восковой бледностью лице мадам де Вальми, когда мы с Филиппом в тот день возвращались из леса. И ту ночь, когда обвалились перила: она поднялась наверх вовсе не для того, чтобы взять таблетки, – она сделала это потому, что больше не могла выдержать напряжение. Леон де Вальми, сидя в своем кресле в холле, должен был слышать шум падающих каменных перил. Потом мои мысли перенеслись к двум беседам с хозяином в библиотеке. Я резко сказала:

– Может быть, это правда. О господи, Берта, наверное, это так и есть. Ну что ж, договорим до конца. Кто стрелял? Бернар?

– Нет. Это был мсье Рауль. Бернар только вырезал из дерева пулю.

Я забыла о том, что участвую в театральном представлении:

– Я в это не верю!

– Мисс…

– Это Бернар так сказал?

– Да.

– Точно такими словами?

– Да.

– Значит, он врет. Вероятнее всего, он выстрелил сам и… – Но я увидела лицо Берты и остановилась. Через несколько секунд я добавила, уже спокойнее: – Простите, Берта. Во всяком случае, я просила вас только рассказать мне, что говорил Бернар. И я… я почти уверена, что все, что он сказал, в основном верно. Просто не могу заставить себя… заставить себя поверить…