Робин Стивенс - Совсем не женское убийство

– Нет, улыбаешься, – сказала Дейзи, вскочив с кровати и ухватив меня за руку. – Пойдем, пойдем же, спустимся вниз, пока смотрительница не задумалась о том, куда мы подевались. И еще, давай встретимся в гардеробе перед французским и примем эту пакость. – Она потрясла передо мной бутылочкой с рвотным корнем, запихнула ее в свой портфель и выбежала из комнаты.

Иногда Дейзи бывает совершенно невыносима, но, пожалуй, это совершенно не должно меня удивлять, если вспомнить, что случилось в мою первую ночь в Дипдине.

После нашей первой встречи на уроке физкультуры я, дрожащая и покрасневшая от холода, вернулась в Дом, в дортуар с высокими и холодными стенами. Я села на свою жесткую серую постель и стала рассматривать унылые и скрипучие остовы кроватей, выстроенные угнетающими ровными рядами. Их вид меня довольно сильно расстроил, и я помню, что впервые подумала, что Дипдин в конце концов может оказаться не таким уж хорошим местом. (Тогда я еще не догадалась: в Англии, чтобы показать, что ты очень богатый, нужно изображать, что ты очень бедный и не можешь позволить себе такие вещи, как отопление или новые ботинки.)

Одна из служанок распаковала мой сундук и сложила все вещи в растрескавшийся комод рядом с кроватью. Сам сундук стоял на ковре, открытый и пустой, еще весь в таможенных штемпелях, а я смотрела на него и чувствовала себя точно такой же опустошенной и неуместной. Другие девочки игнорировали меня, сбившись в группу в другом конце комнаты. Затем одна из них, обладательница длинных золотых волос, та самая, что врезалась в меня, внезапно повернулась и направилась ко мне. Другие стайкой последовали за ней и столпились у нее за спиной, как стадо коров или как монстр с четырьмя головами и восемью глазами, пристально и настойчиво глядящими на меня.

– Здравствуй, девочка-иностранка, – сказала Дейзи, (ведь это, конечно, была Дейзи).

– Здравствуй, – сказала я робко.

Все девочки захихикали.

– Она говорит по-английски! – прошептала одна из них (потом я узнала, что это Китти). – Лавиния, ты должна мне пять монет.

– Девочка-иностранка, – сказала Дейзи. – Мы собираемся поиграть в одну игру. Мы решили разрешить тебе присоединиться, цени это, – мое сердце заколотилось. – На самом деле это проверка. Мы хотим узнать, кто сможет дольше высидеть в том сундуке. Китти думает, что никто не выдержит больше десяти минут, но я думаю, это легче легкого. И мы хотим, чтобы ты сделала это первой. В конце концов, это же твой сундук. Что скажешь?

Сегодня я и представить не могу, что попалась бы на эту уловку. Однако в то время я была просто в восторге от мысли, что у меня уже могут появиться друзья и что такая красивая девочка предлагает мне подружиться с ней. Так что я кивнула.

– Ну, тогда порядок, – сказала Дейзи. – Залезай.

И пока все остальные девочки смотрели, затаив дыхание, я влезла в сундук и скрючилась на дне, обхватив колени руками.

– А теперь, – сказала Дейзи, – мы собираемся захлопнуть крышку. Иначе это будет ненастоящая проверка, не так ли? Лавиния, ты следи за временем. Помни, девочка-иностранка, ты должна продержаться так долго, как только сможешь. Поняла?

Я снова кивнула, стиснув руки. Я ненавижу темноту, а тогда я ненавидела ее еще сильнее, но я не хотела говорить об этом такому безупречному человеку, как она.

Дейзи наклонилась надо мной так близко, что я могла почувствовать на своем лбу ее теплое дыхание.

– Наслаждайся, девочка-иностранка, – прошептала она, а затем крышка сундука с громким ударом захлопнулась, и я осталась в темноте. Я услышала смешки, потом что-то щелкнуло и послышался стук, раздались взрывы смеха, а потом топот бегущих ног, который постепенно удалился и растворился в топоте множества людей по лестнице. Где-то внизу ударил гонг, топот ног ускорился, а потом наконец смолк.

В Доме стало очень тихо. Скорчившись в своем сундуке, я начала подозревать, что все это как-то неправильно. Мне уже было известно, что гонг – сигнал к ужину и что я никогда не должна опаздывать на ужин. И я была голодна. Но одновременно я думала, что мне велели выдержать как можно дольше, и именно это я и собиралась сделать. Я была в Англии, а в Англии, я была уверена, нужно молчать и стойко переносить невзгоды.

Так что именно этим я и занялась. На то, чтобы найти меня, у смотрительницы ушло три часа, и когда она меня наконец обнаружила, она просто кипела от ярости. Она спросила меня, кто во всем этом виноват, – но, конечно, я знала, что не могу ответить ей, не оказавшись доносчиком. Всю следующую неделю я проводила перерыв на ланч, сидя рядом с ней и зашивая дырки в носках, но это стоило того, потому что потом Дейзи похлопала меня по спине и сказала с некоторым восхищением и удивлением: