Робин Стивенс - Совсем не женское убийство

– Вот именно. Она в ярости из-за его прошлых отношений с мисс Белл – это нам уже известно. Должно быть, она решила еще раз поговорить с ним об этом лицом к лицу. Но в любом случае это едва ли имеет значение. Я же хочу показать тебе кое-что куда более важное.

Она зарылась в глубины своего портфеля и вытащила оттуда маленькую стеклянную бутылочку. Она протянула ее мне, глядя на меня так, как будто ожидала, что меня это впечатлит. Но вместо этого мне хотелось накричать на нее. Она должна была меня выслушать!

– В чем дело на этот раз? – спросила я сердито.

– Ипекакуана, – сказала Дейзи. – Рвотный корень. Я получила его от Алисы Моргатройд. – Затем, заметив мой взгляд, она сказала: – Ох, право слово, откуда ты взялась такая? В каждом детском саду он есть. Няня заставляла нас принимать его, как только мы съедали что-то не то. Из-за нее чувствуешь себя ужасно. А это именно то, что нам нужно.

Я не поняла, и у меня не было никакого желания пытаться понять. Я все еще сердилась. Почему идиотская идея Дейзи важнее, чем найденная мной превосходная улика?

– Разве не видишь? – спросила Дейзи, триумфально разворачивая цепочку рассуждений. – Если мы хотим разыскать сведения о мисс Белл, мы должны пробраться в школу тогда, когда у нас будет возможность обыскать ее повсюду, чтобы учителя не приставали к нам с вопросами – и, что важнее, чтобы убийца не заметил нас. А это значит, что надо идти ночью, и самый простой способ сделать это – попасть в лазарет. Если мы примем рвотный корень, нам даже притворяться не придется – мы будем чувствовать себя совершенно больными, и Минни придется оставить нас в лазарете на ночь. Затем нам останется только подождать, пока она заснет, и мы сможем отправиться куда захотим.

– Но разве повсюду не будет заперто? – возразила я.

– Нет, если я украду запасные ключи Джонса, дубина, – сказала Дейзи.

– Ну хорошо, – сказала я. – Ладно. Я сделаю это. Но только если ты объяснишь, почему мисс Хопкинс и Единственный невиновны в убийстве.

– Потому что его совершила мисс Теннисон, разумеется, – сказала Дейзи. – О, да я же тебе не рассказала о моих сегодняшних находках.

– Нет, – сказала я с негодованием. – Нет, не рассказала.

– Ну, она в совершенном расстройстве. С тем же успехом она могла бы бродить по коридорам, бормоча « Прочь, проклятое пятно!» [12] Цитата из трагедии У. Шекспира «Макбет». Я думаю, слухи о нашем спиритическом сеансе напугали ее. Пока я следила за ней, одна из старшеклассниц дотронулась до ее плеча, и Теннисон взвизгнула. Но вот что важно: там была я, просто шла по своим делам и оказалась в библиотечном коридоре как раз в нужный момент, чтобы услышать, как мисс Гриффин подошла к мисс Теннисон.

«Мисс Теннисон, – сказала она. – Мне нужно поговорить с вами. Вы немного не закончили помогать мне с тем нашим маленьким проектом. Вы настолько сильно опоздали в мой кабинет в понедельник вечером, что нам почти ничего не удалось сделать».

«Да, но я все исправила во вторник и в среду», – сказала мисс Теннисон нервно.

«Ах да, но не совсем, – ответила мисс Гриффин. – Есть еще кое-какая работа, которую нужно закончить».

– Честно говоря, Хэзел, мисс Теннисон побелела как бумага. Она задрожала.

«Может, мы договоримся еще об одной встрече? – спросила мисс Гриффин. – Мне хотелось бы закончить еще некоторые дела – может быть, этим вечером?»

– Ну так и что? – спросила я. – Мисс Теннисон и мисс Гриффин собирались приводить в порядок книги вместе сегодня после школы. Это не имеет никакого отношения к убийству.

– Хэзел, – сказала Дейзи, закатив глаза, – иногда ты немного тормозишь. У мисс Гриффин была встреча с мисс Теннисон в понедельник поздно вечером, но мисс Теннисон опоздала. Мисс Теннисон ведет Английское общество до пяти двадцати, так что встречу наверняка назначали на какое-то время уже после этого – то есть как раз на то время, когда убили мисс Белл. И я уверена: то, как она вела себя, когда мисс Гриффин упомянула понедельник, имеет значение. Хэзел, ее мучает совесть. Видимо, именно она совершила это!

– Ну, если ты так говоришь, – раздраженно сказала я. Я все еще злилась. Как обычно, Дейзи была уверена, что ее собственная идея важнее всего остального.

– О, Хэзел, не веди себя так, – сказала Дейзи, боднув меня головой в плечо и уставившись на меня широко открытыми глазами. – Хэзел, Хэзел, Хэзел, Хэзел, Хэзел…

– Ой! – сказала я, насупившись. – Я не улыбаюсь.