Стефан Анхем - Жертва без лица [litres]

Должен был.

Но Риск не первый раз поступал не так, как должен. С тем же успехом он мог решить оставить свои подозрения при себе. Или он ничего не предполагает и просто хочет поспать несколько часов в безопасности?

Он перевернулся на бок, притворяясь, что делает это во сне. Никто не должен видеть, как он улыбается, включив таймер на своих наручных часах.

Тридцать минут. И ни секундой дольше.

Он нашел своего преступника.

Снимок был почти совершенен. В отличие от снимка в архиве, он был без этой всклокоченной бороды, и черты лица, пусть и стертые, все равно просматривались. Вот так теперь выглядел Торгни Сёльмедаль.

– И тебя уволили за то, что ты хотела передать нам фото? – спросила Тувессон.

Дуня кивнула.

– За это и за машину, – ответила она, пытаясь говорить по-шведски.

Тувессон покачала головой и переглянулась с Лильей, Утесом и Муландером. Она не знала, что сказать. Несколько раз она встречалась с Кимом Слейзнером, и он всегда производил на нее впечатление немного надменного человека.

Но немного надменные люди – не такая уж редкость в полиции по обе стороны пролива. Конечно, как и все остальные, Тувессон слышала байки о Слейзнере и воспринимала их именно как байки. Не больше и не меньше. Но то, что он ради собственной выгоды будет ставить палки в колеса полицейскому расследованию в Швеции, – совсем другое дело.

– Значит, он понятия не имеет, что ты здесь?

– Нет, он даже не знает, что у меня есть снимок. Этот чертов психопат заблокировал мою почту, как только уволил меня.

Тувессон и остальные переглянулись.

– Сорри, – произнесла Дуня. – Я хотела сказать, что он…

– Думаю, мы поняли, – прервала ее Тувессон. – Но как ты раздобыла снимок?

– Один мой очень хороший друг работает в отделе информационных технологий.

– Таких друзей много не бывает, – заметил Утес.

– Чтобы ты знала: здесь ты всех нас можешь считать своими друзьями, – сказала Тувессон. – Без тебя мы бы не… Даже не хочу об этом думать.

– Я только не могу понять: почему он против того, чтобы мы получили снимок? – спросила Лилья.

– Думаю, он сам хочет показать его на пресс-конференции через несколько часов.

– Получается, речь идет только о славе.

– И чтобы отвлечь внимание от того факта, что он не ответил на звонок Астрид, – заметил Утес.

Тувессон задумалась, хотя на самом деле уже приняла решение. Слейзнер, понятно, придет в ярость, смешает всех с грязью и позаботится о том, чтобы отношения между датской и шведской полицией по возможности стали еще хуже.

– Мы объявим его в розыск. Прямо сейчас.

Дуня почувствовала, как у нее в животе разжимается комок. Наконец-то она попала в отделение полиции, где на первом месте стоит расследование.

– Я выложу это на сервер, – сказал Муландер и вышел.

Утес и Лилья начали обзванивать утренние газеты.

– Дуня, если хочешь пить или есть, кухня вон там. Чувствуй себя как дома, – сказала Тувессон. – Если хочешь отдохнуть, у нас есть…

– А если я хочу помочь?

Начиная с 16 июня она просто проходила мимо, и каждый раз ей казалось это странным. Она не приносила ему газету три с половиной недели. Целая вечность, если речь о Корхедене. Она разносила газеты почти десять лет, и не могла припомнить, чтобы он хоть раз делал такой большой перерыв. А если подумать, она не помнит, чтобы он вообще когда-либо делал перерыв.

Это был скучный период, и ей, честно говоря, не хватало Корхедена. Не потому что она была с ним знакома. Она едва представляла, как он выглядит. Но она знала одно: никто так не ждал газету, которую она приносила; вероятно, момент доставки был кульминацией его дня.

Сейчас, во всяком случае, все вернулось на круги своя. Она будет приносить газету, и порядок восстановится. Она слезла с плоского мопеда, взяла «Хельсингборгс Дагбладет» и по дороге к дому сложила ее. Как обычно, из трубы поднимался дым, хотя был разгар лета. Ночью шел дождь, и в старом доме наверняка сыро. Но, насколько она поняла, Корхеден верен своим правилам.

Не доходя до двери, в которой он проделал прорезь, чтобы не выходить на улицу, она передумала, вернулась обратно к мопеду и захватила по экземпляру «Дагенс Нюхетер» и «Свенска Дагбладет». Небольшой подарок по случаю его возвращения домой. Как еще ей показать, что она его ценит. Дойдя до двери, она сложила «Свенска» и медленно опустила газету в прорезь. Интересно, как он отреагирует. Решит, что она принесла ему не ту газету и быстро откроет дверь, или из любопытства возьмет газету и воспримет это как маленькое приключение в серый будний день?