Стефан Анхем - Жертва без лица [litres]

Он поднялся и пошел дальше по улице Вексегатан, где свернул направо. В первом доме с левой стороны горел свет, и он увидел, как за окном двигаются тени. Пятничный ужин с гостями и откупоренной бутылкой вина. В следующем доме было темно, а въезд в гараж зиял пустотой. Он прошел мимо дома к задней стороне, где под навесом от дождя стояла садовая мебель и гриль, наверняка стоимостью с месячную зарплату. Фабиан пошел наискось по газону к посаженным в ряд кустам шиповника, просунул руки в рукава пиджака, раздвинул ветки и протиснулся сквозь колючую стену.

Он оказался в одном из дальних углов участка Сёльмедаля. Отсюда он увидел, что дом больше, чем ему показалось на первый взгляд. С задней стороны он строился в несколько приемов и теперь был раза в два больше, чем вначале.

Под покровом кустов шиповника Фабиан стал крадучись пробираться дальше вдоль границы участка к сараю, который обошел с задней стороны. Через грязное окно сумел разглядеть газонокосилку, пару беговых лыж, несколько свернутых ковров и детали стоматологического оборудования, сваленные в кучу.

В кармане у Фабиана опять зажужжал мобильный. Но на этот раз это было не смс, а звонок от Ирен Лильи. Получается, она очнулась, что означает, что Тувессон и остальные в течение нескольких минут узнают, что произошло. Включив автоответчик, он продолжал идти вдоль задней стороны сарая. Дойдя до фронтона, определил, что расстояние до дома составляет примерно пять метров.

Пять неприкрытых метров по газону.

Адреналин зашкаливал, как перед стометровкой. Он понятия не имел, что его ждет, и колебался. Но тело приняло решение, и ему ничего не оставалось, кроме как пойти по газону к стене дома и обойти следующий фронтон, откуда вела лестница на террасу с несколькими шезлонгами. Фабиан вытащил оружие, потрогал кобуру и стал подниматься по лестнице.

Когда он поднялся на террасу, его сердце билось так сильно, что он слышал, как кровь бежит по жилам. Этот звук словно напоминал ему о том, что он все еще жив. Что он все еще может изменить ситуацию.

Он сделал несколько шагов к стеклянной раздвижной двери и заглянул прямо в освещенную гостиную. Посреди комнаты стоял рояль, всю стену занимал книжный стеллаж, напоминавший стеллаж в доме его родителей. В другом конце комнаты перед большим плоским телевизором стоял угловой диван и…

Послышался звук. В равной степени незначительный и жизненно важный. Еле слышное поскрипывание. Это могло быть чем угодно. Но только не в данной ситуации. Фабиан свернул к шезлонгам.

– Аристократы всегда приходят с опозданием, это известно. Но чтобы они подкрадывались с задней стороны, – это что-то новое.

– Где мой сын? Я только хочу видеть моего сына.

Фабиан направил пистолет на тень, которая встала из шезлонга и направила на него какое-то оружие с глушителем.

– Предлагаю войти. Иначе кофе остынет.

– Что, черт возьми, ты сделал с моим сыном?

– Мы до этого дойдем. Мы должны еще кое-что выяснить, и это не я тянул время. – Мужчина направился к Фабиану, протянув свободную руку. – Поэтому предлагаю попытаться вести себя цивилизованно. Когда мы закончим, ты получишь его обратно. Хорошо?

Фабиан колебался и не мог отвести глаз от человека, стоявшего перед ним в темноте. Он видел его раньше или сейчас видит в первый раз? Они действительно учились в одном классе или все это блеф?

– Ты ведь все равно не захочешь в меня стрелять, пока не выяснишь, где твой Теодорчик.

Он не узнавал этого человека. Или как? Может быть, просто было слишком темно? Они как будто впервые виделись, и вместе с тем в нем было что-то знакомое. Какое-то дежавю.

Фабиан оставил попытки вспомнить, отдал пистолет и вслед за хозяином прошел в дом через гостиную, где приглушенно звучала «Валькирия» Вагнера, и дальше через несколько коридоров в кухню, где на столе стояли две чашки, френчпресс и блюдо с печеньем.

– Садись.

Фабиан заставил себя сесть на один из стульев, хотя его так и подмывало наброситься на мужчину, до крови бить его головой о стол и заставить рассказать, где он спрятал Теодора.

Торгни Сёльмедаль сел на стул напротив, положил оружие на колени и стал медленно давить на френч-пресс.

– Тебе наверняка интересно узнать почему.

– Мне ничего не интересно. Я только хочу, чтобы ты отпустил моего сына. Он не имеет к этой истории никакого отношения.

– Это не входит в мой замысел, но лишив жизни нескольких наших одноклассников, я сделал мир чуточку лучше. Маленький позитивный побочный эффект, который должен нас всех радовать, – он улыбнулся, продолжая продавливать кофе.