Дамир Берхеев - В поиске индиго [СИ]

Томсон закончил тягать железо и, встав со снаряда, вступился в разговор:

— Это еще не все. По поводу пожара — в подвале сгоревшей школы нашли трупы еще четверых детей. И отдельно отрубленные головы — предварительно жертв из Ломпака. Однако, сегодня поступили новые заявления о пропаже еще восьмерых детей.

— Что?! — даже выдержанный детектив чуть не упал от поступившей новости. — А ты не мог сообщить мне об этом раньше?

— Не могу в спортзале обсуждать рабочие дела.

«Восемь пропавших?» — прокручивалось в голове Алекса.

— Пока Паулюс единственный подозреваемый — завхоз Мавританской школы и бывший охранник психбольницы Ломпака. Не найдя его, расследование так и будет зацикливаться на нем.

— Я же сказал — займусь этим чуть позже… — взяв полотенце из спортивной сумки, Томсон сказал: — Подожди меня в машине. Я быстро приму душ и бахнем по бутылочке пива.

— Хорошо.

Погода стояла что ни наесть летняя с отчетливым видением огромного города и купола неба, уже начинающего покрываться крапинками звезд. Митч вышел из дверей департамента полиции уже облаченный в гражданскую одежду: черная спортивная толстовка с капюшоном, такого же цвета штаны и белые кеды, в руках он держал спортивную сумку.

Алекс опустил окно «Ford» и сказал:

— Теперь поедем на моей.

Лейтенант пожал плечами и сел на переднее сидение серебристого автомобиля.

— Ну что, босс, куда двинем? — положив на колени спортивную сумку, спросил Томсон.

— О, нет, — чувствуя через сумку пропотевшую одежду, проговорил Фитцжеральд. — Сейчас же убери на заднее сидение.

— Думаешь, это спасет твой салон? — усмехнулся полицейский, бросая сумку назад. — И вообще запах настоящего — это покруче «Lacoste» и «Hugo Boss» будет.

— По крайней мере — это попытка хоть что-то сделать…

В кармане плаща Алекса зазвонил телефон. Смотря на экран сенсора, детектив все не брал трубку.

— Пуэрториканки уже потеряли нас?

— Брат, — коротко пояснил Алекс. — Надеюсь с ним все в порядке? Да, Сайман.

— Алекс, не мог бы ты меня забрать с церкви?

— Конечно. А с какой церкви?

— Та, что близ «острова Свободы».

— Хорошо. Буду минут через двадцать.

На том разговор и закончился.

— Этот тот самый брат, что Сайман? — на вопрос лейтенанта Фитцжеральд только кивнул, мысленно планируя более выгодный маршрут. — Вот, черт! Да он же псих! А я уж думал, что он покончил с собой… Сколько раз он передавал мне приветы от моей тетушки Эм… Хотя она умерла десять лет назад, — перекрестившись, он добавил. — Да хранит Господь ее душу.

— Отдохнем втроем, — коротко ответил Фитцжеральд и тронул машину.

— Лично я хотел отдохнуть впятером — я, ты и три мулатки, — видя, что Алекс не реагирует, лейтенант смиренно добавил. — Этот вечер добром не закончится. Помяни мое слово.

И вновь чреда кадров, сменяющих друг друга: бедные гетто, богатые кварталы, спальные районы, благоухающие парки в изумрудных тонах. Не так много церквей было расположено близ «острова Свободы», поэтому найти высокое здание с мозаикой стекол и с несколькими распятиями не составило труда. «Статуя Свободы» освещалась десятками фонарей и просто приковывала взгляды, как приезжих туристов, так и местных граждан. Истинный символ, как Нью-Йорка, так и Соединенных Штатов соответственно. Остановив автомобиль на обочине, Алекс сказал:

— Пока наслаждайся статуей и другими местными достопримечательностями, а я за братом. Пальцы в розетку не засовывать, по бардачку не лазить, стекла не царапать, на прохожих не лаять. Если она оживет, — показывая в сторону «статуи Свободы», сказал Фитцжеральд, — срочно звони мне.

— Я вызову охотников за приведениями, — парировал Томсон. — Давай только по быстрее.

Церковь выглядела уютно. В ночное время она смотрелась еще прекрасней, возможно из-за контраста с современными зданиями, возможно из-за света зажженных свечей внутри помещения, что придавали домашнее тепло и духовную полноту. Подойдя к большой двери, Фитцжеральд сначала перекрестился и только затем отворил деревянную преграду. Множество пустых скамеек — первое, что бросилось взгляду вошедшего. На противоположной стороне ко входу располагался алтарь. На стене близ алтаря были прибиты полки, на которых, уже расплавленные свечи, озаряли помещение, как раз создавая тот самый уют и покой домашней обстановки. В огромном помещении Алекс насчитал трех людей, отдельно сидящих друг от друга.

Алекс, подойдя к брату, услышал молитву на итальянском языке.