Георгий Ланской - Право последней ночи

Алексей, сделав отчаянное усилие, выбрался наружу. Схватив тяжелую чугунную заслонку, он швырнул ее в медведя, угодив в мохнатый бок, а потом сунул в печь руки, хватая тлеющие угли голыми руками.

Боль в обожженных ладонях была дикой. Алексей закричал. Мотнув головой, медведь зарычал и тут же получил в скалящуюся морду шипящие головешки.

Теперь в воздухе завоняло паленой шерстью. Головешка попала медведю в глаз, и на несколько мгновений он ослеп, что одновременно испугало и разозлило зверя. Ему захотелось выбраться наружу, удрать в родной лес, но стены людского жилища не пускали. С хриплым воем он заметался по кухоньке. Сбив Алексея с ног, медведь отскочил в сторону и с неожиданной злостью набросился на труп старухи, схватив его зубами и подбросив вверх. Взметнувшееся к потолку тело перелетело через всю комнату и упало на Алексея. Не удержавшись на ногах, он рухнул на пол, врезавшись головой в допотопную газовую плиту, свалив на пол кастрюлю и ковш. Медведь повернулся на грохот и остановился, а затем с ревом поднялся на задние лапы, готовясь напасть на добычу.

Чуткое ухо уловило движение за спиной, но зверь, опьяненный запахом крови, слишком злой, чтобы реагировать на что-то еще, не обернулся и потому не увидел, как женщина хватает воняющую порохом железяку. Издав долгий утробный рык, он ринулся в атаку.

Дотянувшись до автомата, Ольга схватила его и надавила на курок.

Оружие затряслось в ее руках, но отдача была не такой сильной, чтобы не удержать АКС в руках. Пули злыми осами впились в спину и бока медведя. Взвыв от боли, зверь замолотил передними лапами в воздухе, развернулся к новому врагу, пытаясь схватить Ольгу когтями. Клыки лязгнули, а из пасти донеслась удушливая животная вонь.

Почти не целясь, Ольга выпустила остаток рожка прямо в пасть медведя, брызнувшую темно-красным.

Захлебнувшись ревом и кровью, зверь грузно осел на пол, точно не желая падать, коротко, отчаянно всхлипнул два раза с невероятной болью. Его лапы конвульсивно дергались, а из горла доносился стихающий утробный рык, хриплый, злой моторчик, будто медведь еще боролся со смертью. Потом моторчик стих. Животное, не нашедшее покоя в зимней спячке, затихло навсегда, и только мертвый глаз с укором смотрел Ольге в лицо.

Опустив автомат, она села на пол и расплакалась. Алексей, бросив беглый взгляд на Ваньку, осторожно перешагнул через мертвого зверя и кинулся к ней. Отшвырнув оружие в сторону, Ольга вцепилась в мужа, обнимая его изо всех сил, а он в ответ обнимал ее, растопырив обожженные пальцы. Хотя ему было невероятно больно, он боялся разомкнуть объятия, чтобы жена не выскользнула из них вновь.

Ольга плакала, и Алексей плакал вместе с ней. Стекла, залитые предрассветной синевой, вдруг ярко осветились электрическими снопами, выбеливая морозные узоры. По-прежнему стонал Ванька, но, прижимаясь друг к другу телами, они даже не подумали о том, чтобы подойти и проверить, насколько тяжело он ранен. Все произошедшее с ними в эту ночь казалось чем-то невероятным, фантастическим и ужасным.

За окном шумели моторы тяжелых машин, что-то кричали люди, и со двора уже доносился топот. Только сейчас Ольга огляделась по сторонам, с сомнением посмотрела на стонущего Ваньку и даже хотела встать, узнать, что с ним, но ноги тряслись так, что она не смогла даже двинуться.

— Нас спасли, да? — спросила она.

— Спасли. Ты нас спасла, — прошептал Алексей. — Ты очень храбрая. Я так за тебя испугался.

— А я за тебя, — всхлипнула Ольга, прижимаясь мокрой щекой к его щеке. — И вообще — вовсе я не храбрая. Думала: всё, конец нам… Нет, я вообще ни о чем не думала. У меня вся жизнь перед глазами промелькнула…

Она шмыгнула носом и часто задышала, задирая лицо кверху. Слезинка потекла по ее щеке и зависла на подбородке. Он слизнул эту каплю, ощутив на языке соленую горечь.

— У меня тоже, — сказал Алексей. — Мы дураки с тобой, правда? Столько времени бегали, бегали, а зачем?

— Не знаю, — устало ответила Ольга. — Я вообще ничего не понимаю. Наверное, прошлое не имеет значения. Это лишь кажется, что имеет, а на самом деле все можно пережить, перетерпеть, перебороть. Чтобы понять, как дальше будет и будет ли вообще.

— Будет, — твердо проговорил Алексей. — Я ведь тебя так люблю. Я вообще не знаю, как без тебя жить!

— Это я тебя люблю, — возразила Ольга и подставила ему пересохшие, горячие губы.

Они самозабвенно целовались несколько секунд, до того момента, пока не открылась дверь и в дом не ввалились вооруженные мужчины в камуфляже. Вбежавший следом Волин застыл на месте, оглядывая последствия побоища на кухоньке: стонущего Ваньку, тушу мертвого медведя и труп старухи, а потом посмотрел на двух обнимающихся людей, сидящих в горнице прямо на полу.