Аллен Эскенс - Жизнь, которую мы потеряли

– Джо, я не собираюсь… – Она перевела взгляд на кофейный столик, ее плечи слегка выдались вперед, пальцы растерянно теребили ткань спортивных штанов. – Помнишь, мы тогда договорились лишь пообедать спагетти? И ни о чем больше.

– Можно сходить в итальянский ресторан. И тогда у нас будет обед со спагетти.

В комнате повисла напряженная тишина. В ожидании ответа я непроизвольно задержал дыхание. Наконец Лайла подняла на меня глаза:

– Я получу дополнительный зачет по американской литературе, если схожу на спектакль. Он идет в выходные в честь Дня благодарения. Я могу взять два билета на эту пятницу. Но это не будет считаться свиданием. Всего лишь дополнительный зачет. Таковы условия сделки. Ну как, согласен?

– Я люблю спектакли. – По правде говоря, я в жизни не видел ни одного спектакля, если не считать скетчи и сценки, которые в свое время ставили в театральном кружке для мотивационных собраний в старших классах. – А как называется пьеса?

– «Стеклянный зверинец».

– Отлично! Значит, у нас свидание… Я хотел сказать… Это не будет считаться свиданием.

Мы нашли Энди Фишера на странице «Фейсбука» в списке выпускников его средней школы. Энди, который значился под более взрослым именем Эндрю, унаследовал от отца страховое агентство. И теперь руководил офисом, расположенным в одноэтажном торговом центре на восточной окраине Голден-Валли, Миннесота.

Возраст отнюдь не украсил Эндрю Фишера. Юношеские кудри сменились лысиной на всю макушку наподобие монашеской тонзуры, протянувшейся с затылка к лицу; уцелела лишь жидкая прядь волос впереди, которая извивалась надо лбом, словно старый штакетник. Жировые складки на талии нависали над поношенным кожаным ремнем, под глазами виднелись глубокие темные морщины. Эндрю сидел в отделанном дешевыми панелями офисе, стены которого украшали миниатюрные охотничьи и рыболовные трофеи.

Когда мы вошли, Эндрю, встречавший нас в пустой приемной, протянул мне руку для рукопожатия.

– Чем могу быть вам полезен? – спросил он с видом заправского продавца. – Нет, погодите, дайте-ка я сам догадаюсь. – Он посмотрел в окно с зеркальным стеклом на мою ржавую «хонду аккорд» и довольно улыбнулся. – Вы собираетесь купить новую машину, и вам нужен договор автострахования.

– На самом деле мы надеялись, что вы согласитесь поговорить с нами о Кристал Хаген.

– О Кристал Хаген? – Улыбка моментально исчезла с его лица. – А кто вы, собственно, такие?

– Джо Талберт. Учусь в универе, а это… моя…

– А я Лайла. Его однокурсница, – пришла мне на помощь Лайла.

– Мы готовим рассказ о смерти Кристал, – продолжил я.

– Но зачем? – удивился Эндрю. – Это ведь было давным-давно. – Буквально на секунду на его лицо легла тень печали, но он поспешно прогнал воспоминания. – Я оставил эту историю в прошлом. И не желаю ее обсуждать.

– Но это очень важно, – произнес я.

– Что тут может быть важного? Древняя история. И они поймали убийцу. Карла Айверсона. Он жил по соседству с Кристал. А сейчас, полагаю, вам лучше уйти. – Повернувшись к нам спиной, он направился в свой кабинет.

– А если мы скажем вам, что у нас возникли сомнения в виновности Карла Айверсона? – выпалила Лайла, прежде чем успела подумать.

Мы переглянулись, и она передернула плечами. Фишер замер в дверях своего офиса, но к нам не повернулся.

– Пожалуйста, уделите нам немного времени, – сказал я.

– Этот кошмар когда-нибудь закончится? – прошептал себе под нос Эндрю, пройдя в кабинет.

Мы остались в приемной. Он, не глядя на нас, сел за письменный стол в окружении голов убитых животных. Мы ждали. Тогда, по-прежнему не поднимая глаз, Эндрю поднял два пальца и пригласил нас войти. Мы вошли и сели на стулья для посетителей напротив письменного стола, не зная, с чего лучше начать. Эндрю заговорил первым:

– Иногда она по-прежнему является мне во сне. Такая, какой когда-то была прежде. Очаровательная… и совсем юная. А потом все кругом будто чернеет и мы оказываемся на кладбище. Она уходит под землю и выкрикивает мое имя. И тогда я просыпаюсь в холодном поту.

– Она выкрикивает ваше имя? – удивился я. – Но почему? Вы ведь ничего плохого не сделали. Да?

Фишер смерил меня холодным взглядом:

– Это дело разрушило мою жизнь.

Я понимал, что мне следовало проявить больше сочувствия, но слышать, как этот парень жалеет себя, причитая «бедный я, бедный», было для меня точно серпом по яйцам.

– Оно вроде как разрушило и жизнь Кристал Хаген тоже. Вы не находите?