Маттиас Эдвардссон - Почти нормальная семья

— Что-то она не очень смахивает на психопатку, — проговорила Амина.

Я не ответила. Мне не нравилось то, что я видела.

— Взгляни сюда! — сказала она, указывая на дисплей своего телефона.

Она нашла страничку с личными данными. Наверху стояло имя Кристофер Ольсен. Адрес верный — Пилегатан в Лунде. Ниже указывалось, что он владеет акциями четырех компаний. Холост, день рождения в декабре. Ему исполнялось тридцать три.

— Тридцать три? Но ведь он же сказал…

— Наврал про возраст.

Амина озабоченно посмотрела на меня. Я ничего не заподозрила. Видимо, Крис Ольсен — талантливый лжец.

Ночной воздух был теплым, когда я ехала домой на велосипеде. Сумочка болталась на руле. Все окна погашены. Лунд спал.

Когда позвонил Крис, моя первая мысль была — не отвечать. Опустив ноги на землю с двух сторон от велосипеда, я стояла в тоннеле под железной дорогой и держала в руке вибрирующую трубку. Его имя на дисплее влекло меня, и в конце концов любопытство победило.

— Ты не могла бы приехать ко мне?

— Сейчас?

Я взглянула на часы. Половина первого.

— Да, сейчас.

Он побывал на каком-то роскошном ужине в Хельсингборге и был немного нетрезв.

— Я скучаю по тебе, — проговорил он.

Казалось, он говорит это очень искренне.

Я по-прежнему была бодра и полна сил и немного разочарована тем, что Амина не захотела пойти в бар.

— Хорошо. Я приеду.

Что могло бы случиться? Типа самое худшее?

Дверь подъезда желтого кирпичного дома была открыта, и я быстро поднялась по лестнице. Крис был в клетчатой рубашке и при галстуке. От него исходил запах мужественности — воздух между нами завибрировал.

— Меня весь день мучило раскаяние, — проговорил он, беря у меня из рук мою куртку. — Сам не понимаю, почему я не… Я действительно хотел поцеловать тебя, Стелла.

Он взял мои ладони в свои и заглянул мне в глаза.

Я колебалась. Почему он наврал про свой возраст?

— Так сколько, говоришь, тебе лет?

Он ответил мгновенно, даже не отреагировав на мой тон:

— Я сказал, что мне двадцать девять. На самом деле мне тридцать два.

— Стало быть, ты солгал?

Он сделал смущенную гримаску:

— Я боялся отпугнуть тебя. Когда Амина предположила, что мне двадцать девять, я автоматически сказал, что так и есть.

Маленькая ложь. Я сама не раз и не два прибавляла себе годы.

— Возраст — всего лишь цифра, — проговорила я.

Крис улыбнулся:

— Я не знал, что ты тоже так к этому относишься. Но все равно — прости, я должен был рассказать раньше.

— Да все в порядке.

Встав на цыпочки, я поцеловала его. Кончик его языка осторожно скользнул мне в рот, я закрыла глаза, и все закачалось.

Сердце мое прыгало от радости. Наконец-то что-то происходит!

Вскоре я лежала на диване, а Крис ласкал меня — взглядом и кончиками пальцев. Я была на седьмом небе!

И снова я сижу у Ширин. Как всегда, она сдержанно дружелюбная, а глаза Бемби как никогда трогательные — как в тот момент, когда маму в мультике застрелили охотники.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает она.

У меня едва хватает сил пожать плечами.

— Я принесла тебе вот это.

Она протягивает мне брошюру с заглавием: «Профессия: психолог». Я беру ее и без особого энтузиазма перелистываю.

— Спасибо, — говорю я. — Но я не очень-то верю в то, что смогу стать психологом.

Ширин делает удивленное лицо:

— Не можешь или не хочешь? Думаю, из тебя получился бы прекрасный психолог.

— Да уж, лучше не придумаешь.

Я откладываю брошюру и сижу, уставившись в стол.

— С чем это связано? — спрашивает Ширин.

— Что именно?

— Отчаяние. Словно ты не веришь в свои силы.

— Ты шутишь? Я сижу здесь за убийство. Даже если суд признает меня невиновной, моя песенка спета. Меня осудит молва. Ты и вправду думаешь, что я могу стать психологом? Что за чушь!

Ширин подается вперед:

— Твоя песенка совсем не спета, Стелла. Ты умная, веселая, быстро соображаешь, и… и еще ты красивая.

Ее слова меня смущают.

— Ты что, бьешь под меня клинья?

Ширин беззаботно смеется.

— О чем ты хотела бы поговорить сегодня? — спрашивает она.

— О чем угодно, только не о себе.

— Можем поговорить о ком-то другом. Решать тебе.

Я думаю о папе. В последние дни я много думала о нем.

— О чем угодно?

— Разумеется.

— Мания контроля. Что тебе об этом известно?

— Мания контроля?

— Это то же самое, что и навязчивые идеи?

— Нет, не совсем, — произносит Ширин, придвигая ко мне пластмассовый кувшин с водой. — Контролирующее поведение может быть навязчивым, но не обязательно. Многие связывают потребность в контроле с педантизмом и стремлением к порядку, но я бы, скорее, сказала, что за этим часто стоит потребность предвидеть будущее.