Маттиас Эдвардссон - Почти нормальная семья

Да, знаю. Затертое клише. Назовите такого подростка, который не считает, что он уникален и его никто не в состоянии понять.

Однако не поэтому я долго не рассказывала Амине про изнасилование. Тут другое. Мне так безумно хотелось быть той сильной девчонкой, которой меня все считали, — я не видела себя в роли жертвы. Да разве я жертва? Мама с папой в один голос утверждали, что у меня будут неприятности, если мы заявим в полицию. В течение недели или типа того я ходила и думала, что ничему такому не подвергалась. Ведь я сама пошла в корпус вожатых, я согласилась. Более того — изначально именно таков и был мой план. Я сильно разозлилась на папу за то, что он приехал за мной шпионить.

— Какой кошмар! — воскликнул Винни-Пух. — Ты подверглась изнасилованию, а твои родители не отнеслись к этому всерьез.

— Но я их понимаю, — сказала я. — Теперь я их понимаю.

— Что? Не хочешь ли ты сказать…

— Я рада, что мы не заявили на него в полицию.

Винни-Пух охает.

— А иначе мне пришлось бы выступать в суде и объяснять, зачем я поцеловала его, зачем пошла в его комнату. Они усомнились бы в моих словах — почему же я не сопротивлялась, не звала на помощь? Народ осудил бы меня, хотя я была пострадавшей.

Винни-Пух качает головой:

— Надо полагаться на правосудие.

— Нет. Я бы хотела на него полагаться, но не могу. Я должна защитить себя сама.

В глазах у Винни-Пуха мелькает искорка, словно он только что о чем-то догадался. Я начинаю бояться, что рассказала ему слишком много.

В субботу вечером мы сидели на балконе в квартире Амины и обсуждали, чем бы заняться. То Амина всячески меня убеждала, что надо куда-нибудь сходить, а я сомневалась. То мне вдруг жутко хотелось где-нибудь оторваться, а Амина шла на попятную.

— Завтра у меня матч, — сказала она. — А тебе разве не надо на работу?

Мне нужно было на работу. Я собиралась работать каждый день практически все лето.

— Это не труд, потому что он не трудный. Это даже весело. Учиться было безумно тяжело, а работа в «H & M» меня ничуть не напрягает.

Амина рассмеялась:

— Неужели тебе было так тяжело в школе?

— Возможно, мне и не так, а вот тем, кто по-настоящему учился, — да.

Разумеется, Амина была одной из них. Сама я как-то выплывала за счет общей эрудиции, здравого смысла и того, что у меня язык подвешен. Амина же, напротив, обладает качествами, которых у меня нет. Кажется, это называется чувством долга — эта способность принимать некоторые вещи, делать, что скажут, не протестуя и ни в чем не сомневаясь. Она говорит, что у нее это в крови, но я не уверена, что это так. Во всяком случае, так было всегда. Амина послушно кивает и делает, что ей велели, чтобы выплеснуть потом все чувства в другом месте, в то время как я упираюсь, раззадориваюсь и жарко протестую в тот момент, когда меня пытаются заставить.

— Отлично, будем сидеть дома, — сказала я. — Будем сидеть и разлагаться от безделья.

Внизу на улице радостно вопила компания девчонок, в то время как Амина налила нам еще вина в бокалы.

— Чем занят Крис сегодня вечером?

— Понятия не имею, — пожала плечами я. — Чем там занимаются тридцатилетние дядьки? Званый ужин? Банковская встреча? Закупки на неделю?

Амина ввела его имя в поиске в «Фейсбуке».

— Страница закрыта.

— Ничего удивительного, раз его преследовали.

— Общий друг, — продолжала Амина. — Стелла Сандель. Ты можешь зайти на его страницу.

— Зачем?

— Чтобы разнюхать, ясное дело.

Достав мобильник, я нашла его страницу. На фото аватарки он смотрел прямо в камеру — с роскошной шевелюрой и искоркой в глазах.

Страничка у него была почти пустая. Несколько обновлений статуса и фотографии из поездок, одна рекомендация ресторана. Всего сто восемьдесят семь друзей.

— Посмотри старые фото обложки, — посоветовала Амина. — Народ обычно забывает их почистить.

Я кликнула на фото обложки, изображавшей бескрайний пляж с белым песком на фоне апельсинового заката. Обнаружились и еще две фотографии. Одна представляла собой логотип футбольного клуба «Ливерпуль». На второй Крис стоял у высокой каменной стены. Он был загорелый и держал за руку женщину.

— Это она? Его бывшая?

Амина потянула у меня из рук телефон.

— Не знаю.

Однако меня не покидало ощущение, что я все-таки знаю. Должно быть, это она. Линда.

Женщина на фотографии выглядела как супермодель. Роскошные светлые локоны и сияющие голубые глаза, высокие скулы, ровная персиковая кожа.