Маттиас Эдвардссон - Почти нормальная семья

— Звучит чудовищно.

— Такие типы, как Ольсен, покупают убитые квартиры, ремонтируют и продают по баснословным ценам.

— Но каким боком все это имеет отношение к убийству? — спросил я.

Блумберг широко улыбнулся:

— Далеко не всем нравились такие условия работы, многие считали, что Ольсен пытается их надуть. И вполне могли убрать его — в этом на все сто уверены некоторые из их земляков, с которыми мы поговорили в Ревинге.

— Что? А полиции об этом известно?

— Я проинформировал Агнес Телин, но предварительным следствием руководит Янсдоттер.

— Агнес Телин! — фыркнул я.

Ульрика бросила на меня удивленный взгляд.

— С поляками мы тоже продолжаем работать, — добавил Блумберг. — У нас есть два человека, которых мы намерены проверить.

У меня возникло ощущение полного провала. И это все? Частное расследование Блумберга в моих глазах выглядело убого и жалко. Расследование убийства — дело полиции.

— Когда нам разрешат встретиться со Стеллой? — спросил я.

Шея у Блумберга покраснела.

— Поверь мне, я сделал все от меня зависящее, но эта чертова Янсдоттер отказывается разрешать вам свидания со Стеллой.

— Это ни в какие ворота не лезет! Может быть, обратиться в вечерние газеты? В программу «Миссия: расследование»? [12] Знаменитая шведская телепередача, в которой журналисты ведут собственное расследование скандальных дел.

Блумберг покачал головой:

— Для этого пока слишком рано. Пока никого не осудили, их не заинтересовать.

— Ты должен поговорить с Аминой Бежич, — сказал я. — Уверен, она что-то скрывает.

Блумберг стал поигрывать цепочкой на шее.

— Ну, даже не знаю, — проговорила Ульрика.

Вероятно, она опасалась, что это возмутит Дино и Александру.

— Я пытался, — ответил Блумберг. — Полиция тоже допросила ее, но, похоже, она не знает ничего существенного.

— Она знает, — возразил я.

Ульрика ткнула меня в бок:

— Мы ведь говорим не о ком-то, а об Амине! Зачем ей лгать?

— Я уверен, что она лжет!

Больше я ничего не мог сказать — Ульрике незачем знать, что я разговаривал с Аминой. Она не поняла бы меня, только разозлилась бы и сочла, что я опять перешел все границы.

— Все-таки нас по-прежнему больше всего интересует Линда Лукинд, бывшая сожительница Ольсена, — сказал Блумберг.

Над бровями у него выступили бисеринки пота. Он попросил разрешения открыть окно.

— Конечно, — ответил я.

Блумберг повернул ручку и стал на сквозняке. Меня тут же начал пробирать озноб.

— Выяснилось, что у Лукинд интересная история болезни со страхами и депрессиями, — продолжал Блумберг. — Еще в подростковые годы она побывала у психиатра и с тех пор практически беспрерывно находилась на лечении.

Меня это не особо удивило. Линда Лукинд была молодой женщиной с растоптанной самооценкой. Во многом она напоминала других женщин, подвергавшихся домашнему насилию, с которыми мне доводилось встречаться. Я понимал, что Линда солгала мне, но не знал точно, в каком объеме. Неужели вся история о насилии со стороны Кристофера Ольсена — чистый вымысел? Страшная месть, поскольку она не желала смириться с тем, что Крис захотел с ней расстаться? Я сомневался, что Линда Лукинд способна на такое. Но тогда что именно она скрывает?

— Это просто дикость, что полиция не занимается этой самой Лукинд, — проговорил я. — Ты должен надавить на них!

— В последнее время это все чаще становится делом адвоката, — ответил Блумберг. — У меня опытные люди, поверь мне. Но нам нужно что-то конкретное на Линду Лукинд, чтобы двигаться дальше.

Что-то конкретное?

— Туфли, — сказал я.

Ульрика и Блумберг уставились на меня.

— Какие туфли? — спросил Блумберг, подаваясь вперед.

Я вздохнул. Почувствовал, как Ульрика, сидящая рядом со мной, замерла. У меня не оставалось иного пути, как во всем признаться.

— У Линды Лукинд есть такие же туфли, как у Стеллы. И как те, от которых остались следы на месте преступления.

Блумберг приподнял брови:

— А ты откуда это знаешь?

Я взглянул на Ульрику. Она сидела с неподвижным лицом.

— Я побывал у нее дома.

Оба слушали меня затаив дыхание, когда я рассказывал о визите к Линде Лукинд на Тульгатан. Эти туфли я видел вблизи и был уверен на сто процентов.

Повисла пауза, я сидел как пришпиленный под взглядами двух адвокатов.

— Ты с ума сошел? — воскликнула Ульрика. — Ты приперся к ней домой?

— Я должен был что-то предпринять. Стелла сидит в изоляторе! Я не могу просто стоять и смотреть, как рушится вся наша жизнь!