Маттиас Эдвардссон - Почти нормальная семья

— Но способ не указывает на мафиозное убийство, — возразила Ульрика.

— Кто говорит о мафии? Я упомянул лишь о польских держателях пиццерии. Но дальше будет еще интереснее.

Мне вся эта ситуация все меньше нравилась. В моем представлении расследованием убийства занимается полиция, а не адвокат. Кроме того, как-то некрасиво в чем-то подозревать жертву преступления.

— Всего полгода назад на Кристофера Ольсена было подано заявление в полицию по поводу многократных избиений и изнасилований. Было начато предварительное следствие, но через пару месяцев прокурор решил закрыть его за недостатком доказательств.

Блумберг сделал театральную паузу, окинув нас взглядом:

— Заявление подала бывшая сожительница Ольсена, прожившая с ним три года. По ее словам, Кристофер — насильник и жестокий тиран, загубивший ее жизнь.

Ульрика изменилась в лице:

— Стало быть, ей не удалось ничего доказать?

— Нет, — сказал Блумберг.

— Ее наверняка переполняет жажда мести.

Блумберг кивнул.

Ульрика повернулась ко мне:

— Ты понимаешь, что это значит?

План Блумберга состоял в том, чтобы представить альтернативного подозреваемого и вызвать обоснованные сомнения в виновности Стеллы. Польские владельцы пиццерии были первым вариантом, но бывшая сожительница Ольсена оказалась куда более подходящей кандидатурой.

— Но она, возможно, не имеет ко всему этому никакого отношения, — сказал я Ульрике, когда мы сидели ночью на диване, не в силах уснуть. — Разве не лучше будет предоставить это полиции?

Она взглянула на меня как на глупого пастора:

— Именно этим и занимаются адвокаты.

— Но разве не достаточно будет доказать, что Стелла невиновна? Представь себе, что другой человек попадет в трудную ситуацию. Ее избивали, насиловали, а теперь…

Ульрика резко поднялась:

— Мы говорим о Стелле! Наша дочь сидит в следственном изоляторе!

Само собой, она права. Нет задачи важнее, чем как можно скорее вызволить Стеллу. Допив виски, я встал и подошел к камину. Когда я открыл стеклянную дверцу, жар ударил мне в лицо, и я вынужден был подождать пару минут, прежде чем засунуть в камин кочергу, так что пепел полетел во все стороны и облако дыма поднялось над моей головой.

— Ты любишь меня? — спросил я, не глядя на Ульрику.

— Солнышко мое, ясное дело, я тебя люблю. — Она потянулась ко мне и погладила меня по затылку. — Тебя и Стеллу. Я люблю вас больше всего на свете.

— Я тебя тоже люблю.

— Это просто какой-то кошмарный сон, — проговорила Ульрика. — Никогда еще не чувствовала себя такой беспомощной.

Я сел и обнял ее одной рукой:

— Что бы ни случилось, мы должны держаться вместе.

Мы поцеловались.

— А что, если она… — проговорил я. — Как ты думаешь, а если она…

Ульрика отшатнулась от меня:

— Не надо так думать!

— Знаю. Но… ее блузка…

Я просто обязан выяснить, что с ней произошло. Должно быть, Ульрика забрала блузку. А в этом случае она, конечно же, обнаружила пятна — их невозможно было не заметить.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она.

— Пятна на блузке.

— Какие пятна?

Она смотрела на меня так, словно я бредил.

Стало быть, она не брала блузку? В таком случае вещь должна была найти полиция. Мое сердце громко стучало, когда Ульрика положила руку мне на рукав:

— Мы знаем, что Стелла была дома, когда убили этого человека.

Больше она не произнесла ни слова.

В ночь с понедельника на вторник я не сомкнул глаз. Разные мысли вертелись в голове. Что натворила Стелла?

Я пылесосил, мыл полы и тер дверцы кухонных шкафов, чувствуя, как голова идет кругом. Боялся своих собственных мыслей. Стелла, моя девочка. Что я за отец, если допускаю саму мысль о том, что она может быть виновна? Воздух застревал в гортани, как густая слизь; мне пришлось выйти в сад, чтобы продышаться.

Ульрика закрылась в своем кабинете. Через несколько часов я обнаружил ее спящей за письменным столом. Рядом стояла пустая бутылка вина и недопитый бокал. Осторожно проведя рукой по ее волосам, я вдохнул ее запах и оставил спать дальше.

Утром я в полном изнеможении плюхнулся за стол в кухне, перелистал газету и увидел снимок детской площадки, где был убит Кристофер Ольсен. Неужели Стелла была там в пятницу вечером? Но зачем? Отбросив эти мысли, я поднялся к Ульрике.

— Хочу поехать туда. Увидеть все собственными глазами.

— Что именно?

— Место происшествия. Детскую площадку.

— По-моему, не самая удачная идея, — сказала Ульрика. — Нам с тобой лучше держаться от всего этого подальше.