Джесси Болл - Стоит только замолчать [litres]

инт.:Вы говорите о том, что надзиратель бьет кого-то дубинкой?

гаро:Да, но это не избиение, а способ что-то сказать человеку. Это не действие – само по себе это не действие. Это постоянное давление, то, к чему приводит постоянное давление. Результат, а не поступок. Его нельзя рассматривать сам по себе, в отрыве от всего остального.

инт.:А Сотацу так били?

гаро:По-моему, его не били ни разу. Никакого физического воздействия – если что и было, то так, вполсилы, – к нему никогда не применялось. Он в основном подлаживался под все правила. Никому неприятностей не создавал. И сидел он там недолго. И вот еще что… рядом с некоторыми людьми чувствуешь, что они обречены. Когда появляется такое чувство, надзиратели стараются поменьше иметь дело с таким человеком. Почти все.

инт.:Но некоторые – не стараются?

гаро:Ну-у, был там один надзиратель.

инт.:Что он делал?

гаро:Придвигался поближе к окошечку в камере Сотацу и говорил. Простаивал там часами и говорил с ним.

инт.:Что он говорил?

гаро:Сперва никто не знал, но со временем все всплыло. Наверно, с неделю этот парень дежурил в отделении Оды и говорил с ним. Потом об этом узнал начальник и перевел парня на другой пост.

инт.:Но что он говорил?

гаро:Ну-у, спустя несколько дней после того, как этот надзиратель довольно долго говорил с Сотацу, заглядываю я в камеру. Сотацу сидит на койке, держит в руках фигуры для сёги, разглядывает свои ноги. Поднимает глаза и видит меня. Что-то подтолкнуло меня отпереть дверь и зайти внутрь. Говорю: в чем проблема? Он долго смотрит на меня, а я стою себе перед ним. Потом он говорит: то, что говорит Мори, – все так и есть, про повешение? Это все правда? Вот как я докопался.

инт.:Все это время он нашептывал ему про казнь?

гаро:Да, и, что еще хуже, просто выдумывал из головы всякие мерзости. Всякие ужасы. Говорил, что приводят родственников и заставляют их всех смотреть. Говорил, что вешать тебя будут, раздев догола, чтоб одежду не закапывать. Я не знаю даже половины того, что он наговорил, но это было страшно. В такой обстановке на некоторых иногда находит. Вдруг начинаешь такое отчебучивать. Наверно, Мори для такой работы не годился.

инт.:И что вы сказали Оде?

гаро:Я описал ему повешение. Об этом нам говорить не положено. Иногда заключенные пугаются, и с ними труднее иметь дело. Нам это не положено, но я рассудил: мне придется довести до конца то, что начал Мори. И я ему растолковал насчет этого всего.

инт.:Не могли бы вы сейчас описать именно то, что описали ему?

гаро:Ну-у, много времени прошло. Не знаю, как это делается нынче. Я бы предпочел не говорить о таких вещах.

инт.:Можете ли вы просто повторить то, что вы сказали Оде об этих повешениях, о том, как это делалось в прежние времена? Это вовсе не должно подразумевать, что нынче все делается именно так.

гаро:Наверно, да, наверно, смог бы.

[ От инт. Мне пришлось ненадолго отлучиться в город, а Дзиро ездил туда же на совещание. Так что мы встретились на железнодорожном вокзале, чтобы вернуться в его дом вместе. Пришлось немало побродить по вокзалу в поисках уголка, достаточно тихого для диктофона. Мы несколько раз принимались за работу, но были вынуждены прерываться и перебираться на другое место. Я ввязался в ссору с каким-то пьяным, который все время нас перебивал, и это рассмешило Дзиро. Итак, это интервью мы начали в хорошем настроении.]

инт.:Вы говорили о том последнем свидании, о том, как у вас отобрали вещи? Диктофон уже включен.

дзиро:Я попробовал пронести ему маленькую музыкальную шкатулку, которую отыскал. Дурацкая – музыкальная шкатулка, не идея. Мысль, наверно, была хорошая – что надо пронести шкатулку, вот только ничего не вышло. Отобрали.

инт.:Что играла музыкальная шкатулка?

дзиро:Ну-у, вам покажется, что это что-то совсем дурацкое, но вы должны знать: Сотацу любил Майлза Дэвиса, особенно один альбом, ну, этот, “Cookin’ with the Miles Davis Quintet” .

инт.:Но разве бывают на свете музыкальные шкатулки, которые играют Майлза Дэвиса?

дзиро:Что ж, теперь, может, и бывают. Я не в курсе. Тогда их не было, в строгом смысле – не было. Но эта… коробочка, внутри зеркало, а когда ее открываешь, играет “My Funny Valentine” , а это с того самого альбома. Она была дорогущая, эта музыкальная шкатулка. Моя зарплата почти за неделю. Но я подумал, если она хоть чуть-чуть поднимет настроение Сотацу…