Софи Ханна - Тайна трех четвертей

– Я вижу, вы хотите последовать примеру вашего дедушки и проявить сострадание, мадемуазель. Вы намерены простить сестре попытку покушения на вашу жизнь, n’est-ce pas ? Но вам не обмануть Эркюля Пуаро. Если бы вы и мадам Лавингтон были вместе между двумя часами и моментом появления в гостиной, то сообщили бы об этом много раньше.

– Нет, не так, – возразила Аннабель. – Линор, скажи ему. Мы были вместе – разве ты не помнишь?

Линор Лавингтон проигнорировала сестру. Она смотрела на Пуаро.

– Я мать, которая любит своих детей. Вот и все, – сказала она.

– Линор. – Сидевший рядом с ней Джон Мак-Кродден сжал ее руку. – Ты должна быть сильной. Я люблю тебя, дорогая. Он ничего не может доказать, и я не сомневаюсь, что ему это известно.

В уголке глаза Линор появилась слеза, которая медленно покатилась по щеке. Одинокая слезинка: в точности, как та, что пролил Барнабас Панди в рассказе Кингсбери.

– Я люблю тебя, Джон, – сказала она. – И никогда не переставала любить.

– Значит, вы оказались способны на прощение, мадам, – сказал Пуаро. – Хорошо. Что бы ни случилось раньше и что бы ни ждало вас в будущем, это всегда хорошо.

– Посетитель, которого вы ждали, прибыл, сэр, – сказал Джордж во второй половине вторника.

Прошло почти две недели с того дня, как мы с Пуаро, покинув Комбингэм-холл, вернулись в Лондон.

– Мсье Роланд Мак-Кродден?

– Да, сэр. Могу я его пригласить?

– Да, пожалуйста, Джордж.

Роланд Мак-Кродден с вызывающим видом вошел через несколько мгновений, но немного сник, увидав Пуаро и слыша его теплое приветствие.

– Вам не следует смущаться, – сказал Пуаро. – Я знаю, что вы пришли мне сообщить. Я вас ждал. И то, что это случилось, вполне естественно.

– Значит, вы слышали? – спросил Мак-Кродден.

– Я ничего не слышал. Мне никто не говорил. Однако я знаю.

– Невозможно.

– Вы пришли, чтобы сообщить мне, что будете содействовать защите Линор Лавингтон – разве нет? Она намерена заявить, что невиновна ни в убийстве, ни в попытке убийства.

– Кто-то вам рассказал. Должно быть, вы говорили с Джоном.

– Мой друг, я ни с кем не разговаривал. Вы довольно долго беседовали с Джоном, верно, – после того, как мы все встречались в Комбингэм-холле? И сумели отбросить все разделявшие вас неприятные проблемы, которые утекли, точно вода под мостом, non ?

– Ну да. Но я не понимаю, как вы могли…

– Скажите мне, возможно ли, что Джон займется изучением законов, как вы надеялись?

– Как… да… он выразил подобное желание, но только вчера, – с подозрением в голосе подтвердил Мак-Кродден. – Почему вы не можете быть со мной откровенны, Пуаро? Я просто не могу поверить, что кто-то в состоянии угадывать такие детали. Даже вы.

– Догадки тут совсем ни при чем. Это лишь понимание человеческой природы, – объяснил Пуаро. – Мсье Джон хочет сам защищать любимую женщину, однако он благодарен за вашу помощь ей и ему. И показывает свою признательность, решив, что в конечном счете не так уж и плохо заниматься юриспруденцией. В особенности теперь, когда его отец изменил свое мнение о том, что должно происходить с теми, кто совершил убийство.

– Вы говорите о моих мнениях и о том, как они изменились, так, словно вам это известно лучше, чем мне самому, – сказал Мак-Кродден.

– Не больше, но столько же, – сказал Пуаро. – Я всегда знаю то, что должно быть правдой. А в данном случае ее было очень легко предвидеть. Ваш сын любит Линор Лавингтон, а вы, mon ami, вы любите сына, как любой хороший отец. Вот почему, несмотря на то что вы верите в правоту Пуаро и в то, что мадам Лавингтон виновна, вы поможете ее защищать. Вы знаете: если ее повесят за убийство, сердце вашего сына будет разбито. И его надежды на будущее счастье исчезнут. А вы готовы на все, чтобы это предотвратить, разве не так? После того, как вы однажды его потеряли – как казалось, навсегда, – вы не станете рисковать второй раз из-за несогласия по поводу законов и нравственности или из-за его скорби. Вот почему вы поможете Линор Лавингтон и измените свое мнение по поводу некоторых аспектов закона и нравственности. Полагаю, теперь вы не считаете, что убийцу следует вешать за совершенное им? Теперь вас следует называть Роланд-Без-Веревки?

– Я пришел к вам не для того, чтобы это обсуждать, Пуаро.

– Или вы все еще сторонник смертных приговоров, за исключением данного случая?

– Тогда я стал бы лицемером, – со вздохом сказал Мак-Кродден. – А разве не существует другого варианта? Почему я не могу поверить, что Линор Лавингтон не виновна?