Алексей Наст - Боец

Маша поднялась к себе в номер. Семинар должен продлиться еще два дня. Это время придется сидеть как на иголках, сторожа карельчан.

Чтобы подавить нервозность, Маша открыла бутылку виски из мини-бара. За мрачными мыслями и выпивкой она незаметно провалилась в сон.

Снились карлик Борис в обнимку с Прокоповым, оба пьяные. Борис грозил Маше толстым, коротким пальцем: «Я ведь Сеятель! Я Сеятель!..»

Проснулась Маша в дурном расположении духа. Солнце вовсю светило из окна сквозь плотный тюль. Было душно и муторно. «Что я так напилась? — удивилась себе Маша. — Совсем сошла с ума девка!» И сразу накатила безысходная тоска — Павел очень далеко, а она совсем одна в этом громадном, неуютном Петербурге. И Поборники под боком, которых нельзя прозевать никаким каком…

Но она прозевала — на утренней лекции ни Прокопова, ни карельчан не оказалось. Маша в панике выписалась из гостиницы и поехала в аэропорт. Она была уверена, что если Буранов и Лугов решат покинуть Петербург, то полетят в Петрозаводск на самолете, а не поедут поездом или междугородним автобусом.

В зале ожидания аэропорта она мгновенно, как выстрелила, уловила взглядом в толпе всю троицу — Буранов и Лугов, обеспокоенные, оба с билетами, их провожал Прокопов. Рядом топтались какие-то мрачные мужчины в костюмах, видимо, сопровождавшие Прокопова секьюрити — в отеле их видно не было. Как же, он ведь важная чиновная шишка!

Найдя карельчан, Маша не успокоилась, а, наоборот, пришла в полную растерянность. Что дальше? Если бы они ехали поездом, проследить их было бы проще — посмотрела, в какой вагон садятся, тут же купила билет через автомат продажи в любое купе этого же вагона, и езжай с богом до Петрозаводска без всяких хлопот. А здесь… Взять билет на этот же самолет? Но Маша была уверена, что еще в отеле попала в поле зрения карельчан — все-таки не уродина, да и крутилась рядом чересчур часто, и, обнаружив ее в самолете, они удивятся и даже начнут задаваться вопросами: почему делегатка от Ставрополья (на аккредитационной карточке у нее значился именно этот южный край), бросив семинар, летит вместе с ними и не связано ли это с исчезновением Свипольского? Она притопнула ногой с досады. Как все плохо!

Боясь быть замеченной, она отошла к киоскам и посматривала искоса, делая вид, что разглядывает витрину с гламурной прессой. На весь зал прогремело сообщение о начале посадки на рейс до Петрозаводска.

Буранов и Лугов встрепенулись. Прокопов пожал им руки, поощрительно улыбнулся, и они двинулись на посадку. Все — фиаско.

Расстроенная Маша пошла в кафе — жутко захотелось есть и пить. Купив сэндвич с сыром и колбасой и стакан газировки, она в расстроенных чувствах уселась за неудобный пластиковый столик. Итак, слежка провалена ею в самом начале. Кулема. А думала вчера — все просто. Девчонка. Жалкая, никчемная неумеха… Она жевала безвкусную еду и желала расплакаться. Она год будет искать этих хмырей в многолюдной столице Карелии. Что она о них знает? Только данные их аккредитационных карточек. Лугин Семен Иванович, бизнесмен. Буранов Олег Павлович, директор фирмы «Ареста» по продаже карельской бумаги. Стоп! Маша жадно глотнула газировки — даже если Бурановых и Лугиных в Петрозаводске целая куча, фирма «Ареста», продающая бумагу, — одна. Вот она, зацепка!

Быстро доев сэндвич, она заспешила в кассу покупать билет на следующий рейс, отправляющийся через два часа.

В Петрозаводске Маша поселилась в отеле «Карелия». Теперь она не спешила — она на месте и поиском офиса «Аресты» займется завтра с утра, а остаток этого дня посвятит знакомству с городом.

Побродив по магазинам до семи вечера, Маша пришла к выводу, что неплохо было бы подкрепиться. В кошельке имелось изрядное количество наличности, а потому имело смысл провести вечер с шиком — поужинать в ресторане. Как знать, может больше никогда не придется!

Ухмыльнувшись своему мрачному юмору, она прошла в зал, заняла небольшой столик в уголке, чтобы не мозолить глаза бурным стриженым парням, слишком громко смеявшимся за столиком у эстрады, сделала заказ. Кто эти самоуверенные наглецы? В лихие девяностые все бы испуганно разгадали в них наглых бандитов-беспредельщиков. Теперь же, в наше законопослушное, «ментовское» время, можно было предположить, что гуляют местные спортсмены или военные-контрактники. Судя по стрижкам. Хорошо, что время ныне законопослушное…

Еще на входе в зал висело зазывное объявление, что ресторан славится живым звуком и местными голосистыми звездами. На эстраде одна из них трясла сдобными телесами, кутаясь, словно замерзая, в огромный пестрый платок. Было тетке больше сорока, волосы обесцвеченные, но звонкий голос звучал задорно, и пела она полублатную, игривую песню: