Наталья Александрова - Перчатка немецкого рыцаря [litres]

Перед Ариной снова проступила августовская ночь, берег озера. По этому озеру, среди отражений звезд, плыла старая, рассохшаяся лодка, а на дне этой лодки лежала девушка…

Эта девушка была мертва. Убита. Убита жестоко, бессердечно.

Арина ясно, отчетливо увидела лицо мертвой девушки – и на какое-то мгновение ей показалось, что она видит свое лицо, видит саму себя.

И в этот миг она поняла, зачем она находится здесь.

Смерть этой девушки должна быть отомщена. Только тогда жизнь продолжится, только тогда, когда из мертвого удастся создать живое…

В голове Арины всплыла фраза, прочитанная на старинной гравюре, – создать живое из мертвого. «Vivisamortuis»…

– Живое из мертвого, – проговорила она еще слабым, нерешительным голосом – но голос ее окреп, и она закончила громко и отчетливо: – Vivisamortuis!

И эти слова словно сняли заклятие, пробудили замок Спящей красавицы – заколебалось пламя свечей на алтаре, замерцали блики на черной ткани, на железной поверхности руки.

И сама рука пошевелилась…

Арина подумала, что это – обман зрения или игра колеблющегося света алтарных свечей, но рука приподнялась на железных пальцах, как на пяти маленьких ножках, и подползла к краю алтаря, подползла к лицу Арины и замерла перед ней.

Арина поняла, что железная рука не несет ей угрозу, наоборот, она готова выполнить любой ее приказ, любое желание.

Но чего Арина желает на самом деле, чего она хочет в глубине своей души?

Арина снова увидела ночное озеро, увидела плывущую по нему рассохшуюся лодку, увидела лежащую в этой лодке девушку. Девушку, удивительно похожую на нее.

Губы мертвой девушки шевельнулись, произнеся единственное слово. Арина не расслышала это слово, но это было и не нужно. Она и так поняла, чего хочет эта девушка.

Она хочет, чтобы была поставлена точка в той давней истории, в трагедии, разыгравшейся пятнадцать лет назад. А для этого нужно, чтобы свершилось возмездие.

«Возмездие!» – вот что прошептали мертвые губы.

Арина ничего не успела сказать – но рука прочла ее мысли. Она разъяренной кошкой метнулась с алтаря на грудь Николая, пробежала по нему железными пальцами и вцепилась в его горло.

Николай каким-то невероятным усилием сбросил наркотическое оцепенение, попытался оторвать руку от своей шеи – но она вцепилась в него с неимоверной силой.

Он попытался вскрикнуть, вложив в этот крик весь ужас, всю растерянность, все бессилие своей души – но из его перехваченного железной рукой горла вырвался только бессильный, почти неслышный хрип.

Маленький человек в черной хламиде с ужасом и недоумением следил за происходящим.

Колени его подогнулись, он упал на четвереньки и отполз в угол, испуганно подвывая и не сводя потрясенного взгляда с железной руки.

Лицо Николая побагровело, глаза вылезли из орбит и потускнели. В горле его что-то отвратительно хрустнуло, он несколько раз дернулся и окончательно затих.

Арина смотрела на него в ужасе и растерянности…

И вдруг она увидела, что на мертвом лице этого человека проступило новое, неожиданное выражение.

Облегчение. Освобождение.

Пятнадцать лет он убегал, прятался, скрывался от призраков прошлого, от призраков, которых он сотворил собственными руками, – и вот наконец его бегство закончилось, и он обрел покой.

И в тот же миг черное полотнище с громким треском разорвалось пополам, серебряные звезды со звоном упали на пол часовни, раскатились по вытертым сотнями ног камням.

Пламя свечей на алтаре погасло, и темнота опустилась на часовню, словно милосердный занавес, скрывающий от зрителя финал кровавой трагедии.

В кармане у капитана Нехорошева зазвонил мобильный телефон.

Капитан с неудовольствием вытащил его, с неудовольствием взглянул на дисплей. Номер на экране показался ему знакомым. Он поднес трубку к уху и проговорил:

– Нехорошев.

– Это Брюллов, – отозвался голос в трубке. – Помните меня?

– А как же! – Капитан вспомнил пижона из страховой компании. – Чем обязан?

– Я обещал вам позвонить, если мы снова перехватим тот сигнал…

– Рука? – догадался капитан.

– Да, она снова активизировалась.

– Где на этот раз?

– Я могу назвать вам координаты, но лучше просто заеду за вами. Я как раз туда направляюсь. Поедете со мной?

– Само собой! Когда вы заедете?

– На самом деле я уже возле вашего дома, так что спускайтесь…

Когда Нехорошев вышел из подъезда, машина Брюллова действительно стояла у самого тротуара. Капитан сел рядом с Брюлловым, и они поехали на север.