Адриана Мэзер - Призрачный омут

– Вы с родителями были близки?

– Очень. – Он выглядывает в окно. – Моя мать была таким безусловным воплощением счастья и радости, что все вокруг нее становилось ярче. Мы часто говорили: если бы у нее не было тела, она сияла бы в небесах подобно солнцу и освещала весь мир.

– А отец?

– Серьезный. Молчаливый. Я часто удивлялся тому, что мама оказалась единственной, кто умел его рассмешить. Мы с Эбигейл пытались, и отец любил нас, но только когда он смотрел на маму, лицо его менялось.

Я жду продолжения, но Элайджа молчит.

– Мне пора, – наконец говорит он. – Но я вернусь, прежде чем ты заснешь.

Он исчезает. Прикрываю глаза и ложусь на бок. Только сегодня. Это был разовый порыв. Больше никаких разговоров о личном, иначе все станет только хуже.

Отпиваю кофе и откусываю маленький кусочек от оладьи, украшенной взбитыми сливками и грецким орехом. Я упрямо смотрю в тарелку. Не могу даже поднять взгляд на папу или Джексона. Миссис Мэривезер пытается завязать беседу, но эти двое ограничиваются лишь вежливыми ответами или бессвязным бормотанием и сразу же замолкают.

Проходит очередная минута молчания. Миссис Мэривезер прикладывает салфетку к уголкам рта.

– Так, хватит. Прекратили дуться! На дворе понедельник, а вы едите прекрасные оладьи с домашними взбитыми сливками, ванилью и корицей. Я не желаю терпеть такое настроение в доме.

Мы поворачиваем к ней головы, но не произносим ни слова. Миссис Мэривезер внимательно изучает наши лица.

– Я пошел. Надо заехать за Ники… – начинает Джексон.

– Это подождет минутку, – резко обрывает его миссис Мэривезер. – Мы практически одна семья. Сейчас между вами явно что-то происходит, и я желаю знать, что именно.

Джексон пожимает плечами, будто он совершенно не в курсе. Мы смотрим на него. Миссис Мэривезер наклоняет голову.

– В чем дело, Джекс? Тебя как подменили. Ни смеха, ни улыбок, осталось лишь помешательство на Ники, девушке, о которой я от тебя не слышала ничего хорошего. Сэм, у тебя под глазами круги, как у панды. И я никогда не видела тебя такой притихшей.

Открываю рот, но не произношу ни звука. Папа кряхтит. Я откладываю вилку в сторону и утыкаюсь взглядом в оладьи на тарелке.

– Мы с Сэм возвращаемся в Нью-Йорк, – объявляет отец.

– Постой, ну-ка помедленней. – Миссис Мэривезер округляет глаза и разводит руки в стороны. – Чарли, вы решили переехать, а ты мне только сейчас об этом говоришь? Все, мир сошел с ума!

Папа морщится, затем упрямо поджимает губы.

– Мы решили это вчера вечером.

Я отодвигаю стул.

– Пора в школу.

– Сэм, – расстроенно окликает меня отец.

– Не хочу опоздать.

– Я тоже, – заявляет Джексон и поднимается из-за стола.

В полной тишине мы хватаем сумки и выходим из дома. Джексон останавливается у открытой двери пикапа.

– Сэм!

Оборачиваюсь на его зов.

– Подвезти?

Я колеблюсь. Словосочетание «поганое настроение» даже близко не описывает мрак, в котором я сейчас нахожусь. Но мне нужно поговорить с Джексоном, а это первый удобный случай за несколько дней. Киваю и забираюсь на пассажирское сиденье.

– Значит, переезжаете, да? – спрашивает Джексон.

Он поворачивает ключ зажигания и задом выезжает на дорогу.

– Искренне надеюсь, что нет, – отвечаю я.

– Может, это даже к лучшему.

Тон Джексона совершенно безразличен. Бросаю на него взгляд.

– Нет. Дело – дрянь.

– Как скажешь.

Как он может так спокойно об этом говорить? Ему что, наплевать?

– Знаю, ты злишься на меня. И да, ты встречаешься с Ники, но почему ведешь себя так, словно мы никогда не были друзьями?

– Мы друзья.

Он спокойно следит за дорогой.

– Слушай, понимаю, ты думаешь, что я была слишком скрытной. И ты прав. Я адски помешалась на том, чтобы стать нормальной, что начала притворяться, будто некоторых событий вообще не было. Знаю, что стоило рассказать тебе, что со мной происходит. Но когда мы решились на откровенный разговор, чем это закончилось? Можем мы хотя бы заключить перемирие? Честно, я не хочу воевать с тобой.

– Мы и не воюем.

– Но и не общаемся.

– И? – пожимает плечами Джексон.

– Вот, именно это я и имею в виду!

Я обвинительно указываю на него пальцем. Джексон хмурится:

– Что?

– Ты ведешь себя так, словно мы не друзья. – Я поворачиваюсь к нему. – Если злишься, скажи. Накричи на меня. Или… не знаю, сделай что-нибудь, а не эти подставы посреди завтрака и не притворяйся потом, будто все в порядке.