Адриана Мэзер - Призрачный омут

Джорджия приносит нам два стакана дымящегося розового молока с кокосом. Миссис Мэривезер знаком говорит ей «спасибо», я повторяю жест.

– Сомневаюсь, что папа обрадуется, если я начну учиться магии. И под «не обрадуется» имею в виду «озвереет».

Миссис Мэривезер дует на свой напиток:

– Знаешь, когда твоей мамы не стало, Чарльз решил, что не хочет иметь с Салемом ничего общего. Думаю, он винил в ее смерти город. И магию.

Отпиваю немного молока.

– Это логично, я понимаю. Просто… внезапно вспомнила о зелье «Исток заклятия», которое мы варили осенью. Оно у вас еще осталось?

– Немного есть. – Миссис Мэривезер ставит стакан на стол и слегка щурит глаза.

– Мне стало любопытно: как мы вообще заставили его работать? Можно мне еще раз взглянуть на зелье?

– Скажи, пожалуйста, это не связано с загадочными посылками, о которых мне рассказывал твой отец? – спрашивает она после недолгой паузы.

Я делаю большой глоток и начинаю кашлять.

– От какой-то чудаковатой родственницы? Нет. Я просто долго думала над вашими словами про обучение и решила, что стоило бы начать с заклинания…

Во взгляде ее вопрос:

– О, то есть ты думала над моими словами?

Подстава. Попала в собственную ловушку.

– Ну да.

– Возможно, пора поговорить об этом с твоим отцом? Я с радостью поддержу тебя, если нужно.

Фееричный провал.

– Может, не прямо сейчас?

– Как скажешь. Приходи, когда будешь готова. Обдумай все как следует. Потом мы поговорим с твоим папой, и я найду остаток зелья.

В такие моменты мне кажется, что у миссис Мэривезер под прилавком лежит секретный справочник для идеальных родителей. Она загнала меня в угол! Какие есть варианты? Либо сказать миссис Мэривезер, зачем мне необходимо зелье, либо сообщить отцу, что я хочу практиковаться в магии?

– Супер.

Сюзанна помогает мне положить дополнительное одеяло на одну из кроватей с балдахином, пока Элис возится с другой. В гостевую комнату, которую мы заняли, заходит папа с кувшином воды и четырьмя стаканами на серебряном подносе и опускает его на круглый столик, примостившийся меж двух кресел.

– Серебряный поднос? Ясно, с чего вдруг мама называла тебя Чудик Чарли.

Он с трудом сдерживает улыбку:

– Хм-м… Может быть, ты права. И мо-о-ожет быть, мне лучше забрать себе эту коробку домашних эклеров от Мэривезер. Слишком они чу́дные.

– Ты о чем? – Прекращаю заправлять одеяло и поворачиваюсь к нему.

В комнату заходит Мэри в ярко-малиновой клетчатой пижаме. Папа достает из-за кувшина розовую коробку с выпечкой, перевязанную бечевкой.

– Какая досада, придется одному съесть все эти волшебные эклеры. А Мэри вы скажете, что сами от них отказались.

– Э-э-э, нет! Сэм, не знаю, что ты наделала, но сделай как было, – заявляет Мэри с таким серьезным выражением лица, что улыбается даже Элис.

Я поднимаю руки и выдаю самый жалобный в мире голос:

– О’кей, виновата. Ты не Чудик. Нисколечко. А эклеры – еда обывателей.

Он посмеивается и возвращает коробку на столик:

– Девочки, вы уверены, что тут всем хватит места? В нашем доме есть другие гостевые спальни.

– Двух королевских кроватей нам более чем достаточно. К тому же вместе веселее, нам лучше оставаться командой, – говорит Элис, а я чуть не таю от радости. Потому что я – часть команды.

– И то верно, – соглашается папа. – Я пошел спать, но Сэм к вашим услугам, если вдруг что-то понадобится.

– Спокойной ночи, пап. Люблю тебя.

Он закрывает дверь за собой, и Мэри требуется всего две секунды, чтобы подскочить к столику и схватить коробку с эклерами. Она развязывает бечевку и открывает крышку.

– Вау. Просто вау! Тут розовые бутоны сверху. Это не пирожные, а произведение искусства.

Мэри слегка наклоняет коробку, чтобы показать нам. В клетчатой пижаме, с темными кудряшками, собранными на макушке, она похожа на маленького ребенка.

– Даже не думай слопать мой эклер, иначе ночью слетишь с кровати во сне. – Элис изгибает бровь.

Набив полный рот, Мэри с ногами забирается в кресло:

– Что? Я тебя не слышу, я занята.

Элис занимает второе кресло, а мы с Сюзанной располагаемся на кровати. Мэри протягивает нам коробку. И тут за моей спиной раздается «мяу».

– Да неужели?

Я оборачиваюсь и, конечно: на кровати сидит черный кот, тараща круглые глаза на мохнатой морде.

– Что? – спрашивает Мэри.

– Кот, о котором я вам говорила. Не пойми по какому праву этот слон спал вчера в моей кровати. И, насколько я поняла, собирается провести с нами всю ночь.