Росс Томас - Агент из ресторана [сборник]

— Да.

— Отлично. Мне поручено встретиться с вами в «Хилтоне» сегодня днем, а в десять вечера мы должны быть в кафе «Будапешт».

— В Восточном Берлине?

— Совершенно верно. Да это нс беда. Машину я раздобуду, и мы съездим туда. Паспорт при вас, не так ли?

— При мне.

— Хорошо.

— И что потом?

— Потом, я полагаю, мы будем дожидаться мистера Падильо.

Я встал и потянулся к бокалу Уитерби. Он допил остатки виски, отдал мне бокал. Я налил по новой порции спиртного, добавил воды.

— Большое спасибо, — с этими словами он принял у меня полный бокал.

— Буду с вами откровенен, мистер Уитерби. Мне вся эта возня до лампочки. Скорее всего, потому, что я ничего в этом не понимаю. Вы знаете, почему Падильо в Восточном Берлине и не может приехать сюда через контрольно-пропускной пункт «Чарли»? У него тоже есть паспорт.

Уитерби поставил бокал, закурил.

— Я знаю только одно, мистер Маккоркл, — мистер Падильо платит мне долларами за то, что я делаю или делал. Я не интересуюсь его мотивами, целями или планами. Любопытства у меня, по сравнению с прежними временами, поубавилось. Я лишь исполняю порученную мне работу... ту, с которой я еще справляюсь достаточно умело.

— Что произойдет сегодня вечером в том кафе?

— Как я уже упомянул, мы должны встретиться там с мистером Падильо. И он скажет вам все, что сочтет нужным. Если скажет. — Уитерби поднялся. — Я позвоню в девять. Премного благодарен за виски.

— Спасибо, что заглянули ко мне.

Уитерби перекинул плащ через руку и откланялся. А я уселся в кресло, гадая, голоден я или нет. Решил, что по-есть-таки стоит, достал из шкафа плащ и спустился вниз. Поймал такси и назвал ресторан, в котором бывал не раз. С его хозяином мы дружили с давних пор, но оказалось, что он болен, и его отсутствие сказывалось на качестве еды. После ленча я решил прогуляться по городу. Такое случалось со мной редко, я не любитель пешеходных прогулок, но другого способа убить время я не нашел. Неторопливо шагая по незнакомой улице, разглядывая товары, выставленные в витринах маленьких магазинчиков, совершенно неожиданно для себя, периферийным зрением, я заметил Мааса. Ускорил шаг, свернул за угол и остановился. Несколько секунд спустя появился и он, чуть ли не бегом.

— Куда вы спешите? — вежливо осведомился я.

Коротконогий, в том же, только еще более смявшемся коричневом костюме, с тем же пухлым «бриф-кейсом», запыхавшийся от быстрой ходьбы, Маас попытался улыбнуться.

— А, герр Маккоркл, я пытался связаться с вами.

— А, герр Маас. Держу пари, пытались.

На лице его отразилась обида. А большие спаниеличьи глаза разве что не наполнились слезами.

— Мой друг, нам нужно о многом поговорить. Тут неподалеку кафе, которое я хорошо знаю. Может, вы позволите пригласить вас на чашеку кофе?

— Лучше на рюмку коньяка. Кофе я уже пил.

— Конечно, конечно.

Мы обогнули еще один угол и вошли в кафе. Кроме владельца, там никого не было, и он молча обслужил нас. Мне показалось, что Мааса он видит впервые.

— Полиция так и не нашла вас? — осведомился я.

— О, вы об этом. Пустяки. Мы просто не поняли друг друга. — Он стряхнул с рукава невидимую глазом пылинку,:

— Что привело вас в Берлин? — не унимался я.

Он шумно отпил из чашки.

— Дела, как обычно, дела.

Я выпил коньяк и знаком попросил принести еще рюмку.

— Знаете, герр Маас, вы доставили мне массу хлопот и неприятностей.

— Знаю, знаю и искренне сожалею об этом. Все получилось так неудачно. Пожалуйста, извините меня. Но скажите мне, как поживает ваш коллега, герр Падильо?

— Я-то думал, вам это известно. Мне сказали, что вся ключевая информация в ваших руках.

Маас задумчиво уставился в пустую чашку.

— Я слышал, что он в Восточном Берлине.

— Об этом не слышал только глухой.

Маас слабо улыбнулся.

— Я также слышал, что он... как бы это сказать... у него возникли трения с работодателями.

— Что еще вы слышали?

Маас посмотрел на меня, глаза стали жесткими, суровыми.

— Вы принимаете меня за простака, герр Маккоркл? Может, думаете, что я шут? Толстяк немец, который ест слишком много картошки и пьет слишком много пива?

Я усмехнулся.

— Если я и думаю о вас, герр Маас, то лишь как о человеке, который приносит мне одни неприятности с того самого момента, как мы познакомились в самолете. Вы вломились в мою жизнь только потому, что мой компаньон подрабатывает на стороне. В итоге в моем салуне застрелили человека. Я думаю, герр Маас, что от вас можно ждать только новых неприятностей, а мое кредо — избегать их, поскольку возможно.